Что с тобой стало, ручей, был ты всегда безглагольным,
Был нелюдимым всегда, треплешься нынче весь день:
— Вышито небо к весне бабочек цехом игольным… —
Врешь, это я написал, выложил суриком тень.
Знаю, что скажешь мне, всю речь твою знаю заране:
Паводок — голос ее. В синих прожилках земли —
В сонных озерах — зрачков отблески. А на поляне…
Врешь! Это выдумал я! Песни мои расцвели!
Завтра придет моя жизнь — так вот в ушах раздается!
(Лесу шепнул: зеленей! Воздуху: будь невесом!)
Жизнь моя завтра придет, та, что Весною зовется…
(Крови своей: не балуй! Ласточкам подал: начнем!)
Спросишь, хитрец: почему ж коврик не выткан зеленый?
Рук не хватило тебе?. Полно злорадствовать, друг!
Лишь переступит она те полуголые склоны —
Буду следы целовать, даром что скошен каблук.
1932
