Невозможно держать в памяти все человечество. Это — как увидеть завтрашнюю еду в только что вымытой посуде. Ну или, допустим, — как почувствовать тепло шерсти оленя, бегущего в холодной стране. Так что наша жизнь рассчитана совсем на немножко — ну максимум на пару дней. Слышишь — какая тишина? Это просто на небе придумывают новую порцию наших судеб.
Живешь, коллекционируя то, что тебе выпало совершать, все эти мутные стеклышки собираются где-то у тебя внутри, а когда они тебе будут уже не нужны, кто-то скажет: «Смотри, получилось неплохо, из этого вполне могла бы выйти душа».
И хорошо, раз душа. А бывает — только чуть что не так, и оно разлетается заново, будто не собирал. А бывает еще — будто большая дыра, вот заглянешь внутрь — а там только пустота.
И если тебе часов сорок восемь ни разу не придется поспать, неожиданно тебе станет ну как-то совершенно никуда и никак, и это не плохое настроение, не усталость, не депресняк — это просто кончилась твоя жизнь и тотчас началась опять.
И засыпаешь с улыбкой, и видишь во сне облака… А я живу так тихо — небу легко про меня забыть, и я прожил старый осколок, но мне не выдали новой судьбы… пытаюсь за что-нибудь ухватиться, а оно тает у меня в руках.
Надо попробовать дотянуть до зимы…
