Стамбул гяуры нынче славят,
А завтра кованой пятой,
Как змия спящего,
И прочь пойдут и так оставят.
Стамбул заснул перед бедой. Стамбул отрекся от пророка;
В нем правду древнего
Лукавый Запад омрачил
Стамбул для сладостей
Мольбе и сабле изменил.
Стамбул отвык от поту
И пьет вино в часы молитвы. Там веры чистый луч потух:
Там жены по базару ходят,
На перекрестки шлют старух,
А те мужчин в харемы вводят,
И спит подкупленный евнух. Но не таков Арзрум нагорный,
Многодорожный наш Арзрум:
Не спим мы в роскоше позорной,
Не черплем чашей
В вине разврат, огонь и шум. Постимся мы: струею
Одни фонтаны нас поят;
Толпой неистовой и
Джигиты наши в бой летят.
Мы к женам, как орлы, ревнивы,
Харемы наши молчаливы,
Непроницаемы стоят. Алла велик! К нам из
Пришел гонимый янычар
Тогда нас буря долу гнула,
И пал неслыханный удар.
От Рущука до старой Смирны,
От Трапезунда до Тульчи,
Скликая псов на праздник жирный,
Толпой ходили палачи;
Треща в объятиях пожаров,
Валились домы янычаров;
Окровавленные
Везде торчали; угли тлели;
На кольях скорчась
Оцепенелые чернели.
Алла велик.- Тогда
Был духом гнева обуян.
