Блондин голубоглазый, талантливый поэт.
Хулиганист, неказист, но с нежной душой.
Самоучка, самородок, который любил
Родину, природу, животных и женщин…
Своим талантом хулиган многих покорил
И смог разбить сердца в себя влюбив,
Но и сам он ранен был от той любви,
Что не сложилась, не сбылась когда-то.
В его стихах метался голубой пожар
(Заметался пожар голубой,
Позабылись родимые дали.
В первый раз я запел про любовь,
В первый раз отрекаюсь скандалить.)
И позабыть готов был он все кабаки
(Я б навеки забыл кабаки
И стихи бы писать забросил.
Только б тонко касаться руки
И волос твоих цветом в осень.),
Чтобы быть с любимой своей,
Но выпита она другим была
(Пускай ты выпита другим,
Но мне осталось, мне осталось
Твоих волос стеклянный дым
И глаз осенняя усталость.)
Оставив лишь талант ему поэта,
Что вдохновил ни одного творца
На подвиг творчества через года…
Прохладой мучали его любовь
(Ты прохладой меня не мучай
И не спрашивай, сколько мне лет,
Одержимый тяжелой падучей,
Я душой стал, как желтый скелет.)
Оставив детские мечты мальчишки
(Было время, когда из предместья
Я мечтал по-мальчишески — в дым,
Что я буду богат и известен
И что всеми я буду любим.).
Оставив забаву о том, что не сбылось
(Мне осталась одна забава:
Пальцы в рот — и веселый свист.
Прокатилась дурная слава,
Что похабник я и скандалист.),
Не давая забыть о даре поэта
(Дар поэта — ласкать и карябать,
Роковая на нем печать.
Розу белую с черною жабой
Я хотел на земле повенчать.)…
О родине писал он много стихов,
Которые не дали вдалеке забыть
Об отчем доме и малой родине
(Низкий дом с голубыми ставнями,
Не забыть мне тебя никогда, —
Слишком были такими недавними
Отзвучавшие в сумрак года.
До сегодня еще мне снится
Наше поле, луга и лес,
Принакрытые сереньким ситцем
Этих северных бедных небес.),
Что после странствий смогла измениться.
(Я посетил родимые места,
Ту сельщину,
Где жил мальчишкой,
Где каланчой с березовою вышкой
Взметнулась колокольня без креста.
Как много изменилось там,
В их бедном неприглядном быте.
Какое множество открытий
За мною следовало по пятам.).
Природу родную любил душой и сердцем.
Ни один стих сложил творец об этом.
Черемуха цвела в них по весне
(Черемуха душистая
С весною расцвела
И ветки золотистые,
Что кудри, завила.
Кругом роса медвяная
Сползает по коре,
Под нею зелень пряная
Сияет в серебре.)
И березка пряталась под снегом
(Белая береза
Под моим окном
Принакрылась снегом,
Точно серебром.
На пушистых ветках
Снежною каймой
Распустились кисти
Белой бахромой.
И стоит береза
В сонной тишине,
И горят снежинки
В золотом огне.),
Буря плакала тоской и
(Плачет у окошка пасмурная буря,
Понагнулись ветлы к мутному стеклу
И качают ветки, голову понуря,
И с тоской угрюмой смотрят в полумглу…)
Шипел закат, приветствуя царевен
(В багровом зареве закат шипуч и пенен,
Березки белые горят в своих венцах.
Приветствует мой стих младых царевен
И кротость юную в их ласковых сердцах.).
Нежные чувства к животным в стихах
Возносил, где у собаки друга
На счастье пушистую лапу просил
(Дай, Джим, на счастье лапу мне,
Такую лапу не видал я сроду.
Давай с тобой полаем при луне
На тихую, бесшумную погоду.
Дай, Джим, на счастье лапу мне.)
И даже песнь о собаке воспел
(Утром в ржаном закуте,
Где златятся рогожи в ряд,
Семерых ощенила сука,
Рыжих семерых щенят.
До вечера она их ласкала,
Причесывая языком,
И струился снежок подталый
Под теплым ее животом.)…
Был талантом хулиган белокурый,
Любивший душой и сердцем, но
Не смог к себе любовь приручить.
От чего прослыл скандалистом.
Своими стихами обо всем и обо всех
Он до сих пор вдохновляет напоминая
О том, что все живое особой метой
Отмечается с давних времен…
(Все живое особой метой
Отмечается с ранних пор.
Если не был бы я поэтом,
То, наверно, был мошенник и вор.)
