За золотою гробовою крышкой
Я шел и вспоминал о нем в тоске —
Быть в тридцать лет мечтателем, мальчишкой,
Все кончить пулей, канувшей в виске!
И, старческими веками слезясь,
В карете мать тащилась за друзьями
Немногими, ноябрьской стужи грязь
Месившими, к сырой далекой яме.
В открытый гроб сквозь газ на облик тленный
Чуть моросил серебряный снежок.
И розы рдели роскошью надменной,
Как будто бы их венчики не жег
Полярный мрачный ветер. А она,
На гроб те розы бросившая кровью,
От тяжкой красоты своей томна,
Неслась за птицами на юг к зимовью.
