Русские в Бизерте
Здесь Плиний Старший старчески дремал,
от безмятежности устав и праздной скуки.
Средь африканских пышных опахал
сникал гундёж залетной яркой мухи…
Что Рим, что Истанбул, что Петроград?
Империи трещат орехом спелым.
В Бизерту флот пришел не на парад –
изгнанникам нет места в мире целом.
Но капитан свой судовой журнал
ведет исправно, как корабль сквозь мины.
Матрос шустрит, – на палубах аврал!
Как будто шик – стоять на карантине!
Чалма мелькнет иль кепи – всё равно!
Наш русский мир ничто не потревожит.
Имперский флот – как призрак из кино –
пугает чем-то суетных прохожих…
Минуют годы – штили да шторма…
Потомки русских где-нибудь в Тунисе,
листая пожелтевшие тома,
взгрустнут, быть может, о своей Отчизне.
Но дух отцов молитвою храним,
община всех помянет поименно.
Поднимут флаг, исполнят царский гимн
и праздником отметят хлебосольным.
Igor Ivanov
Other author posts
Октябрьский тает крайний день...
Октябрьский тает крайний день над гуталиновым зерцалом, река колышется устало и бликов треплет канитель.
Размышление (из раннего)
Как жизнь пуста, когда боренья нет, Когда все подается нам на блюде. Ну а в душе – как будто душный склеп С мечтой о нескончаемом уюте.
Наши слезы
Не подняться нам в рост из мазурских болот, не восстать из сморгоньских траншей, не вернуться в долины с карпатских высот, не воспрянуть из пены морей…
Август Четырнадцатого (романс)
Цикады пропоют вечерние молитвы, благословит на сон грядущий аист-ксёндз. Лишь мышь летучая дозором иль ловитвой вниманье привлечет далеких старых звезд.