когда в подъезде пахнет сиренью и очень душно
ты стоишь весь окутанный дымом и смотришь куда-то сквозь
и словно становишься с каждой минутой меньше, суше
как будто душу,
как куртку,;
успел повесить на гвоздь.
и говоришь, что это всё навсегда.
что как будто не будет между:
сотен ****ых километров, тысяч нудных гудков и неотвеченных сообщений
что мы будем мирно, практически вежливо
переносить испытания,
что любовь все-таки больше, чем расстояние
что ночи будут короткими, потому что сон будет крепок,
что кофе крепок по той же причине будет,
и что вряд ли ты повстречаешь там человека,
который тебя полюбит.
ну или которого полюбишь ты.
что вот наконец-то соединились параллельные
нарушив законы логики и пространства
что мы досидели очередь до начала сеанса
и теперь нам красиво, ну как в Америке
устроят шикарную жизнь - с театрами,;
кабаками питерскими и коньяком.
что все у нас станет празднично и легко.
а мне хочется в исступлении плюнуть на пол
матом покрыть тебя хлеще чем утром в маршрутке толстую бабу,
что отдавила мне ногу.
и прокричать, что есть мочи - сука, я же просила тебя у бога
сто ночей просила тебя у бога
я же жизнь положила нА кон
это девочки плачут, а я не плакала -
я всё резала да кромсала
себя - твоего вассала.
и мы бегали по кольцу одного города, словно мыши.
и все ждали какого-то знака свыше.
а теперь вот подъезд, сирень, сигаретный дым хаотично вьётся
завтра поезд - вроде на девять тридцать
и мне наверное проще с тобой согласиться.
чем сказать, что никто никуда не вернётся.
