Так повелось, что в серебре метели,в глухой тиши декабрьских вечеров,оставив лес, идут степенно елик далеким окнам шумных городов.
И, веселясь, торгуют горожанедля украшенья жительниц лесныхбазарных нитей тонкое сияньеи грубый блеск игрушек расписных.
Откроем дверь: пусть в комнаты сегодняв своих расшитых валенках войдет,осыпан хвоей елки новогодней,звеня шарами, сорок первый год.
Мы все готовы к долгожданной встрече:в торжественной минутной тишинепокоем дышат пламенные печи,в ладонях елок пламенеют свечи,и пляшет пламень в искристом вине.
В преддверье сорок первого, вначалемы оценить прошедшее должны.
Мои товарищи сороковой встречалине за столом, не в освещенном зале —в жестоком дыме северной войны.
Стихали орудийные раскаты,и слушал затемненный Ленинград,как чокались гранаты о гранату,штыки о штык, приклады о приклад.
Мы не забудем и не забывали,что батальоны наши наступали,неудержимо двигаясь вперед,как наступает легкий час рассвета,как после вьюги наступает лето,как наступает сорок первый год.
Прославлен день тот самым громким словом,когда, разбив тюремные оковы,к нам сыновья Прибалтики пришли.
Мы рядом шли на празднестве осеннем,и я увидел в этом единеньепрообраз единения земли.
Еще за то добром помянем старый,что он засыпал длинные амбарышумящим хлебом осени своейи отковал своей рукою споройдля красной авиации — моторы,орудия — для красных батарей.
Мы ждем гостей — пожалуйте учиться!
Но если ночью воющая птицас подарком прилетит пороховым —сотрем врага.
И это так же верно,как то, что мы вступили в сорок первыйи предыдущий был сороковым.
