В кухне, пропитанной запахом корвалола,
В 2:35, не сумев отойти ко сну,
Ты в почерневшие вены себе колола
Очередную разнузданную весну —
Ту, что по счёту становится двадцать пятой,
Но далеко не последней (увы и ах) —
Пьяно смеётся, орёт трёхэтажным матом
И из последних сил держится на ногах.
2:47. Измеряешь шагами кухню,
Глупое сердце по-прежнему бьёт набат —
Так разболелось, что замертво бы не рухнуть
Под двадцать пятой весны трёхэтажный мат.
3:01. Стёкла в окнах дрожат от крика
Мартовских кошек. Они, распушив хвосты,
Слаженным хором мяукают похотливо —
Где же вы, мол, мужики... То есть, тьфу, коты!
Кухня пропахла капелью сердечных капель,
Но ни на йоту в груди не утихла боль —
В сердце твоё будто пару десятков сабель
Разом вонзили. Умрёшь? да и чёрт с тобой.
3:26. Ожидаёшь восхода солнца,
(А ведь могла предрассветные видеть сны)...
Вроде, жива. Только сердце почти не бьётся
Под каблуком двадцать пятой твоей весны.
