Он любил повторять всем простые, как азбука, вещи:
«В песне нужно попроще припев – и вот зал рукоплещет.
И тебя понесут на руках, захрустят гонорары.
И, не глядя, ты будешь менять дорогие гитары.
Можно песни другие писать – только их не услышат.
Очень мало таких здесь, кто, слушая, даже не дышит,
И внимательных глаз может быть только три пары в зале.
Но ведь хочется, чтобы не только они… понимали…
И я делаю все для того, чтоб запомнили имя.
Я людей развлекаю частушками, очень простыми.
Но спроси – для чего? - и тебе я, конечно, отвечу.
Я не знаю, когда, но наступит однажды мой вечер.
И тогда я смогу быть на сцене собой, настоящим.
Не тщеславие это – но что может в жизни быть слаще? –
Быть собой… Петь о том, что ночами в душе наболело.
И тогда я скажу всё, как есть, без утайки и смело.»
Очень мудро звучали слова. «Поступись – всё воздастся.»
Чтоб построить вокруг тишину, нужно чуть постараться…
А потом мне пришлось побывать на фальшивом концерте.
Больно было смотреть на того человека, поверьте.
В зале ждали опять прибауток, застольных частушек.
Ведь не глупые люди!.. Да вот – не настроились слушать.
… и летели записки и крики с названьями песен…
Его знали другим. Настоящий был неинтересен.
(с) Юлия Токтаева
