Я полюбил невиданную птицу,
С таинственным, нездешним опереньем.
Она клевала белую пшеницу
И душу очаровывала пеньем.
Я ей в любви открылся ненароком,
Я отдал дни волненью и заботам,
Но птица обожгла зелёным оком:
“А много ли ты зёрен заработал?”
Сказала птица, в душу грянув криком:
“А сможешь ли меня единой ради
Забыть весь мир, в смятении великом
Испив сполна бальзама в Галааде?
А хватит ли в ладонях нежной силы,
Чтоб я забыла край высокой Меры,
Чтоб лишь тебя любила до могилы,
Дыша огнём и сыростью пещеры?”
И вспомнил я отшельничью обитель,
Гончарный круг с кострищем и кресалом,
И вспомнил я, что я – пещерный житель,
Такой чужой её зеркальным залам.
Но с красотой не смог уже проститься
И не сумел смириться со смиреньем...
Ко мне пришла невиданная птица,
С таинственным нездешним опереньем.
Она поёт, но ветром я колышу
Над ней цветы и лиственные пряди,
Она зовёт, но я её не слышу,
Поскольку нет бальзама в Галааде.
(1985)
