Любовь Никифоровна Безответная, дама бальзаковского возраста и весьма примечательной внешности (одни только пухлые губы цвета перезрелой вишни чего стоили) восседала на груде пустых ящиков из-под апельсинов и мечтала о принце. Нет, не на белом коне (кому, нафиг, нужны кони в век высоких скоростей?), а, как минимум, на белом лимузине. Ей почему-то казалось, что означенный лимузин рано или поздно обязательно остановится как раз напротив её овощного ларька. А почему бы и нет?
Веки дамы были устало опущены, руки сложены крест-накрест на пышном бюсте размера приблизительно шестого (благоприобретённого, заметьте!), а вытянутые ноги покоились на ветхом табурете, постоянно кряхтевшем под такой тяжестью. Вся её мощная фигура в сей момент была образчиком покоя и благости. Не на долго, увы.
К ларьку шаркающей походкой подошёл Кузьмич — постоянный клиент и давний воздыхатель мадам Безответной. Так как внешний вид старика никак не накладывался в мозгу Никифоровны на образ принца её мечты, она недовольно поморщилась.
— Ну, чего тебе, старый?
— Слышь, Любаша, я сегодня пенсию получил, так ты дай-ка мне ананас.
— Чегооо? Ты, никак, ума лишился?! Он же в треть твоей пенсии станет! На кой бес он тебе сдался?!
-А я вот, может, в гости тебя пригласить хочу. Ты ананасы в шампанском ела когда-нибудь?
— Вот точно, рехнулся! На вот тебе лучше кило картошки и шкандыбай отсюда, пока не рассердилась!
Кузьмич что-то обиженно пробормотал себе под нос. Картошку, однако, взял, расплатился честь -по - чести и удалился восвояси. Никифоровне вдруг сделалось его жалко. Ещё жальче ей было себя. Ананаса с шампанским почему-то безумно захотелось. Сей, «запретный» в плане стоимости своей, плод занимал все мысли мадам вплоть до самого вечера.
После работы Любаша притащила-таки ананас домой и в одиночестве съела его без остатка, запивая шипучим напитком.
Утром её и без того пухлые губы выглядели как после инъекции ботокса, а язык распух и отказывался ворочаться во рту. «Проклятый фрукт!» — попыталась произнести мадам Безответная, разглядывая себя в зеркале, но у неё ничего не вышло.
