Обаяния столько в нем, не влюбиться никак нельзя.
Он шутник, зажигалка, храбрец, заурядный остряк,
И не думает вовсе о том, какова его жизни стезя,
Вечный странник в пути и до мозга костей холостяк.
Столько в нем неподдельной и жалкой любви к себе,
Все ведутся на этот холеный, таинственный лик.
Даже корочка на растрескавшейся его губе,
Топит в сердце случайной дивы величественный ледник.
Даже взгляд исподлобья, чужой и холодный взгляд,
Никого не пугает, не селит в коленки заметную дрожь.
Невольная дива внимает на ухо обрывочных фраз снаряд,
И рвется на горы осколков хрустальная, острая ложь.
И никем не разгадана в точности, та порочная, волчья натура,
И мою так не просто понять, на свою же немую беду.
Я хотела бы больше о нем рассказать, но мешает цензура,
Я его изнуренный зритель в самом темном, последнем ряду.
