Магдалина

Её звали Мария. Она завивала косы.

Я лежал на пути, на дороге, когда с базара

Она шла и несла душистые абрикосы,

И такими смотрели прохожие вслед глазами,

Что могли бы наняться к Иуде учениками.

Впрочем, люди как люди. Безгрешные, не иначе.

Вы когда-нибудь видели, как могут плакать камни?

Если нет, из чего тогда строили стену плача?

Башня рыб - Магдала̀ - после лова сушила снасти.

Её звали Марией. Распутницей. Магдалиной.

Наливала масло в кувшины из алебастра.

И зрачки ее были, как косточки из оливок.

А меня убирали за пазуху и на сердце.

Мне на сердце было удобней. По крайней мере,

Был уверен - отсюда мне никуда не деться,

Пока, словно круги по воде, расходилась вера.

Галилейское море. Мощеных дорог каналы,

Под горбатыми сводами крипты стихали хрипы.

У Петра, как обычно, одна мелюзга клевала.

Кто-то снова ходил по волне и тревожил рыбу.

Стены белые. Солнце. Мир тёк молоком и медом.

Фарисеи и мытари плыли по пы̀ли в Пейсах.

Ей повесили камень на шею позором рода

И вину. А вина здесь по-прежнему хоть залейся.

Одержимая бесами, бедами. В синагоге

Отпевали грехи, прикрывая в экстазе веки.

Я запомнил её следы. Она шла за богом,

Потому что в нём она видела человека

Со своими слезами, сомненьями и бессильем,

Под холстиной - живое тело, запястья целы,

Не пророка, не проповедника, не мессию.

Если камнем прицельно в висок, то хотя б за дело.

Голова не обрита. Сплетенные сети цепко

Всё держали, тряслись на ветру бородой раввина.

Убежала. В скрижалях фундамента старой церкви

Я - тот камень, не долетевший до Магдалины.

Её звали Марией. Джульеттой. Кончитой. Анной.

Этих странных женщин, идущих, зовущих, ждущих.

Вы когда-нибудь знали, что их могут помнить камни?

Если нет, из чего тогда сложены ваши души?