I
Вот и осень, Лэри, дурацкая осень, Лэри,
Снова сумерки рано, и холод, и шарф на шее.
Будем снова жить (помнишь, умники нам велели?):
Выходя из жизни, из дома, из тёплой ещё постели –
Забывать обо всём, как только сдадим ключи.
А слова мои, как Аральское – обмелели,
Можно до середины – смело, ноги не замочив.
Знаешь сам – отпускать несложно,
Сложно забыть, что было,
Знаешь сам, что в этом и есть ведь сила,
Когда смотришь на чьи-то чёрные волны волос, и – мимо.
Мимо спокойненько так идёшь.
Только правда, Лэри, страшна и не так красива,
Как искусно завуалированная ложь.
Ты её инкрустируй да помести в оправу,
И не важно, насколько с тобой неправы –
Ни тогда, ни сейчас. Эта осень найдёт и на нас управу,
Уж поверь. В какой-нибудь поздний час.
И добьёт тишиной одиноких и длинных комнат,
Остывающим чаем и в трубке: «Я вас не помню…».
Эта осень проникнет сквозь стены уверенно и спокойно,
Распыляя по воздуху слезоточивый газ.
И останется только – сидеть и тереть глаза, и
Выпускать сизый дым под старый альбом Ассаи.
Хорошо, что тогда мы главного не сказали,
И вполне неплохо, что не говорим и сейчас…
II
Здравствуй, Лэри, как твоё лето? Звенит и греет?
Моё – не очень.
Дожди маршируют. В твоих «америках»
Жарко ночью?
А я сбегаю. В тепло и степи. Всё дальше, дальше.
Как я умею.
Я, знаешь, стала на лето старше,
На жизнь взрослее.
Вот и граница. Отметка в паспорте. Очередь. Солнце.
Столбики милей, сливаясь в нить, по бокам мелькают.
Лэри, я вот всё думаю – как тебе там живётся?
Всего ли тебе хватает?
Приблизительно знаю: высотки, люди, машины,
С мягких твоих ладоней голуби тёплый хлеб
Клюют на площади. Как-то внезапно стали чужими
Друг другу мы. Впервые за столько лет.
А помнишь, лето, n-го года? Счастье на наших лицах.
Звёздное море лижет лунный, в щербинках берег.
Жаль, что это больше не повторится
Ни в одной из твоих будущих «америк».
Здравствуй, Лэри. Здравствуй. (Читай – «прощай»
Придумай сам – почему уже не иначе.)
Я стала всего на лето меньше теперь скучать,
Но это «всего» теперь очень многое значит.
Я стала на лето умнее. И, знаешь, верю:
С нами врозь ничего больше не случится.
Кстати: если молчание – золото,
То я – чертовски богата, Лэри.
Настолько, что можно и в следующей жизни
Не мелочиться.
