— вам страдать придётся, батенька. как же вы хотели?
жить в своём здоровом и холёном теле?
не травить ничем его, чтобы воскрешать?
не пахать за свои и, что важно, чужие грехи как ишак?
не лизать кому-то подошвы, как будто бы это мёд?
не молчать по полгода, потому что «а кто поймёт?»
не искать самой страшной смерти, как ищут золото или нефть?
и неужто вы батенька думали не темнеть?
что, и впрямь пешком надеялись обойти трясину?
или верили в то, что кресты нам дают по силам?
некрасиво так думать батенька, ужас как некрасиво
с этой мыслью померли б — что бы вас воскресило?
вы готовьтесь, дорогой, не обманывать провиденье
передумаете — не начнёте заново в понедельник
никаких полумер, никаких недовольств или пересудов
или отдай всё что дорого, или иди отсюда
ненавидеть себя начнёте, батенька, даже презирать
и хотеть повеситься будете как придёт зима
да петли не дадут связать, не отпустят ведь раньше срока
вы должны всё отдать им будете: ноты, эскизы, строки
и что самое страшное, самое жуткое в договоре
всем ведь будет казаться вечно, что ты доволен
всё тебе — и дар, и слава, и может чуть-чуть деньжат
и никто не увидит торчащего из тебя ножа
будут говорить — что дружочек, у вас тут опять тоска?
подкопите в себе её, не вздумайте расплескать
мы тут все ведь, знаете, как сухой ковыль
и смягчить нам сердце умеете только вы
вот такие у вас перспективы, батенька, будет всё только так
не готов — так не трогай клавиши, не марай листа
много выскочек, в грудь себя бьющих бездарей развелось
или приготовься к тому что выше сказано
или брось.
