так гнездятся южные птицы
в травяной ладони вечного лета,
природе отдавшие свою жизнь,
перья тающие на ветру
качаются,
и ничего не кончается будто:
ни твой смех,
ни лодка эта,
в которой навеки двое,
каждый в пальто осеннего слоя,
каждый молчаливее, чем вчера,
и чиркуль времени обводит нас,
подавая жест прошлым и будущим многолетьям:
этот вечер для них,
лишь сейчас.
я бы хотел успеть обожествить тебя,
как первую любовь,
и вспомнить, как пылающие камни,
жарят пальцы ног:
чувство - лишь трамплин для подростка-мужчины,
но, когда солнце залъет лицо твоё медовой алью,
локоны перечеркнут облака,
я впервые увижу
ни как выдуманное сновидение,
а просто - тебя.
мы плывём с тобою в лодке по венецианской воде,
и отраженное небо заглядывает
в глаза,
и Бог находит себя в наших объятиях,
мы становимся эхом молчания,
бесконечным отсутствием звука,
но я, нелепый паяц,
внезапно выльюсь в городские стены
бестелесным смехом,
и впервые ощучу слепоту,
как истинную безысходность.
мы плывём в лодке,
и я не виню себя,
мы лежим на спинах -
вольные слушатели ворчливых чаек,
преданные деревянному полу судна,
я начинаю забывать даты,
нужные имена,
острова и меридианы.
сегодня, сейчас -
осень, Венеция, вода,
это не повторится, милая,
не повторится,
но когда мы сойдём с лодки,
моя нежность останется,
чтобы войти в другого,
а твоя - последует до конца.
