Еду

Билет —

    щелк.

       Щека —

           чмок.

Свисток —

     и рванулись туда мы

куда,

  как сельди,

        в сети чулок

плывут

    кругосветные дамы.

Сегодня приедет —

         уродом-урод,

а завтра —

     узнать посмейте-ка:

в одно

   разубран

        и город и рот —

помады,

    огней косметика.

Веселых

    тянет в эту вот даль.

В Париже грустить?

         Едва ли!

В Париже

     площадь

          и та Этуаль,

а звезды —

     так сплошь этуали.

Засвистывай,

       трись,

          врезайся и режь

сквозь Льежи

       и об Брюссели.

Но нож

    и Париж,

        и Брюссель,

              и Льеж —

тому,

   кто, как я, обрусели.

Сейчас бы

     в сани

        с ногами —

в снегу,

    как в газетном листе б…

Свисти,

    заноси снегами

меня,

   прихерсонская степь…

Вечер,

   поле,

      огоньки,

дальняя дорога, —

сердце рвется от тоски,

а в груди —

      тревога.

Эх, раз,

    еще раз,

стих — в пляс.

Эх, раз,

    еще раз,

рифм хряск.

Эх, раз,

    еще раз,

еще много, много раз…

Люди

   разных стран и рас,

копая порядков грядки,

увидев,

    как я

       себя протряс,

скажут:

    в лихорадке.