"Как её звали?" — спрошу я тебя тихим голосом.
Может быть, вцепишься тонкой рукою в волосы.
Знаешь, я — стрелка, что жизни меняет полосы
С белой на чёрную.
Можно, мы будем молиться в одной богорощице?
Строили жизнь эту явно нетрезвые зодчие.
Знаешь, опять на осеннем распутье не хочется
Быть обречённою.
"Зря она так..." — вдруг подумаешь ты при объятии.
Грешница снимет священное тело с распятия.
Знаешь ведь, белое будет разбито проклятие
Чёрным котом.
Вспомнить бы вновь, что янтарь для меня краше мрамора,
Но у души не осталось счастливого гравера.
Знаешь, в Японии белый — цвет траура,
Помни о том.
