Он слыл бойцом - не трусом, но
страх, что метался в душе,
Ему, как и всем, присущ был:
Возьмут - не возьмут под прицел.
Пробита свинцом его грудь.
Лежит и не дышит, взгляд - в небо,
трепал его кудри ветер...
Зияли сквозные раны
на серой шинели от пуль.
Присыпало тело снегом,
Не чувствовал холод солдат
Ему бы пожить ещё надо,
А он на земле умирал
в свои девятнадцать неполных
зимой сорок первого года.
Похоронили утром
Под белой берёзой, в лесу,
А крестик его нательный
С прощальным письмом-треуголкой
По адресу были доставлены
Весной в сорок пятом году...
Четыре года в неведенье,
Четыре года без сна...
Ждала сына мать до последнего,
Не верила слухам она.
Вернулся не сын, а товарищ его -
Калека, на костылях...
Вздрогнули хрупкие плечики матери,
Вся боль отразилась в глазах...
Уже за столом, часом позже,
Глядя в семейный альбом,
Он скажет ей тихо: "Мужайтесь.
Ваш сын - настоящий герой."
