Солнце встаёт рано, но Ярты-гулок вставал ещё раньше.
Он выбегал из кибитки и каждое утро слушал, как на соседнем дворе, за дувалом, дочь соседа, красавица
Гюль, распевает песни.
Это были весёлые песни, потому что
Гюль была счастлива, как цветок, а само имя
Гюль по-туркменски значит 'цветок счастья'.
- Аю!
Гюль! - окликал девушку Ярты-гулок и, как проворный кузнечик, в три прыжка вскакивал на дувал.
- Здравствуй,
Гюль! - кричал Ярты. - А вот и я!
Солнце взошло!
И красавица Гюль отвечала:
- Здравствуй!
Она сажала малыша к себе на колени и играла с ним.
Она дарила ему маленькие подарки - то ягодку кишмиша, то ядрышко калёного ореха или кусочек тягучей халвы.
Вместе с ним она пела ляле - свои девичьи песни:
Как лимон, сады желты,
С веток падают листы.
Стал янтарным виноград,
Стал рубиновым гранат...
Ярты сидел на зелёном листе винограда и покачивался, как в люльке.
Он тоже затягивал свою любимую песенку.
Он пел, как жаворонок, запрокинув голову и раздув шейку:
Я мал, да удал -
Я всех проворней!..
Так каждый день они вместе встречали утро.
Но в это утро, выбежав из кибитки,
Ярты-гулок не услышал весёлой песни.
Тогда он стал звать свою подругу:
- Аю!
Гюль!
Где ты?
Он прислушался, но в ответ вместо песни услышал плач.
Мальчик испугался.
С ветки на ветку, с листка на листок - он быстро вскарабкался на дувал и заглянул на соседний двор.
У него даже сердце остановилось от жалости: посреди двора, на старой кошме, сидела красавица
Гюль и, закрыв руками лицо, причитала:
- Пропади, моя красота!
Охрипни, мой звонкий голос!
Пусть я стану безобразной и неуклюжей, как старая черепаха!
- Не плачь,
Гюль!
Красота твоя веселит сердце и украшает землю.
Зачем ты её проклинаешь? - принялся утешать свою подругу Ярты.
Но красавица заплакала ещё громче:
- Беда пришла в наш дом!
И всему виной мои песни и моя несчастная красота!
Старый купец Мухаммед - такой старый, что не может уже ходить без палки, услыхал мой голос.
Он пришёл в наш дом и увидел меня.
Он вспомнил, что мой отец должен ему два мешка рису, и требует, чтобы отец отдал ему меня вместо долга.
Он хочет, чтобы я пела только для него, чтобы я подавала ему жирный плов и сладкие вина.
Он хочет, чтобы я стала его женою.
Но я не хочу петь песен в неволе, не хочу быть стариковой рабыней!
Пусть лучше охрипнет мой голос, а красота моя исчезнет навсегда!
Так плакала прекрасная дочь соседа, и слёзы, крупные, как жемчужины, катились у неё по лицу и падали на её бедное платье.
- Гюль, не плачь!
Гюль, перестань! - умолял свою подружку Ярты. - Д то я сам зареву, как наш старый ишак.
Ты же знаешь, что я никому не дам тебя в обиду.
Скорее на карагаче вырастут груши и яблоки, чем ты станешь женой старика!
Очень горько было девушке в эту минуту, но она не могла удержаться от улыбки.
Она подняла Ярты на ладони и сказала ему:
- Глупенький мой!
Мухаммед-ага богат, как мешок с деньгами, и дружит с самим муллой и судьёю-кази.
Не спасёт нас твоё доброе сердце: всё будет так, как захочет богач.
Ярты-гулок рассердился:
- Неправда!
Не золото бери, ум возьми!
Не смотри, что я ростом не выше цыплёнка: смышлёный и смелый всех врагов одолеет!
Красавица только вздохнула в ответ: она не хотела обидеть Ярты-гулока; но разве могла она ему поверить?
Вот как печально встретили
Гюль и Ярты-гулок это утро.
А теперь слушай, что было в полдень.
В полдень послал Мухаммед-ага своих родственниц и служанок за невестой.
Разряженные в золото и шелка женщины с песнями и музыкой подошли к дому отца
Гюль и громко постучались в ворота.
Девушка спряталась в самый тёмный угол кибитки, но они вошли в дом и вскоре нашли её.
Они завернули её в цветистый ковёр, усадили на белого верблюда и с песнями повезли через весь аул к дому старого Мухаммед-аги.
Они разбрасывали по дороге медные монеты и мелкое печенье-пешмешь.
Ребятишки и бедняки бежали следом, они искали деньги в дорожной пыли и говорили друг другу:
Сегодня в нашем ауле богатая свадьба!'
Всем было весело.
Невесела была только невеста.
Горько плакала Гюль, когда за её спиной захлопнулась калитка родного дома; ещё громче зарыдала она, когда с лязгом распахнулись тяжёлые купцовы ворота.
Старухи помогли девушке сойти с верблюда и отвели её на женскую половину.
Гюль осталась одна в чужом доме.
Она дрожала от страха и вдруг услышала ласковый шопот:
- Я здесь,
Гюль!
Не бойся!
- Ой,
Ярты!
Как ты сюда попал? - чуть не вскрикнула от радости девушка, но Ярты во-время прикрыл ей руками рот:
- Тише, тише!
Еще дома я спрятался в твоих чёрных косах и так вместе с тобой пробрался в дом Мухаммеда.
Не мог же я покинуть тебя в горе!
Купец Мухаммед-ага послал
Гюль богатые подарки и поручил стеречь девушку двум старым служанкам.
С низкими поклонами подошли старухи к невесте.
Они разложили перед ней нарядные платья и богатые украшения.
Тут были и кольца, и бусы, и браслеты из чистого золота.
Но красавица разбросала наряды, рассыпала по земле яркие бусы и стала молить служанок:
- Милые, пожалейте меня!
Лучше я буду день и ночь толочь зерно в каменной ступке, прясть самую грубую шерсть, вертеть, словно ишак, скрипучее колесо чигиря-колодца, чем соглашусь стать женой старого Мухаммеда!
Старые женщины засмеялись:
- Неразумная!
И без тебя найдутся в этом доме служанки для чёрной работы.
Таких женщин у нашего хозяина сколько угодно.
Но нашего господина грызёт злая скука, и прогнать её могут только твоя красота и твои песни.
- Пускай же скука загрызёт его до смерти, я не стану лечить его от этой болезни! - смело ответила девушка и так разрыдалась, что старухи отступились от неё.
Они испугались, что красавица испортит своё лицо слезами, и принялись забавлять её: они стали петь, шутить и хлопать в ладоши, но красавица была безутешна.
Тогда старухи стали плясать, но и это не помогло.
Наконец старухи выбились из сил и сказали:
- Пускай эта девчонка лопнет от слёз, больше мы к ней не подойдём!
Они сели в сторонке, ворча и глубоко вздыхая.
Они так измучились, забавляя девушку, что вскоре заснули.
Этого только и ждал Ярты-гулок.
Он подкрался к плачущей
Гюль и шепнул ей на ухо:
- Не пора ли приниматься за дело, дочь соседа?
Девушка рассердилась:
- Не болтай пустого, малыш!
Ворота закрыты на все засовы.
Никогда мне не выйти из этого дома!
Но Ярты был настойчив:
- Молчи!
Слушай меня во всём, и ты сегодня же будешь дома.
Гюль не поверила малышу, но промолчала.
А кто молчит, тот согласен.
Ярты принялся за работу.
Он разыскал ножницы и бесшумно подкрался к служанкам.
Он стащил с них головные платки и быстро обрезал старухам косы.
Он сделал это так ловко, что они ничего не слыхали.
Но самое главное было еще впереди.
Ярты-гулок притащил два мешка-бурдюка с простоквашей, вылил простоквашу в большую глиняную чашку, потом подумал немножко и надел бурдюки старухам на затылки.
Они опять ничего не слыхали.
Теперь оставалось самое трудное.
Ярты растрепал косы служанок и стал приклеивать их простоквашей к щекам и 'подбородку своей подруги.
- Оставь меня!
Уходи! - в испуге зашептала красавица.
Но Ярты-гулок хитро подмигнул подруге:
- Ни слова!
Уж не хочешь ли ты навсегда остаться в купцовом доме?
И девушка покорилась.
Ярты приклеил последнюю прядь волос к лицу девушки и даже залюбовался своей работой: у красавицы
Гюль выросла длинная-предлинная борода, а над верхней губой стали торчком жёсткие седые усы.
День был жаркий, и простокваша мгновенно пристала к лицу красавицы.
Ярты подёргал подругу за бороду и убедился, что оторвать её невозможно.
Ярты очень обрадовался.
- Крепко сделано!
Посмотрим теперь, понравится ли жениху невеста с седой бородой!
Так сказал Ярты.
Он схватил соломинку и, подбежав к одной из старух, стал щекотать у неё в носу.
Старуха чихнула и проснулась.
Она чихнула так громко, что разбудила свою соседку.
Служанки разом зевнули и замотали головами: тяжёлые бурдюки крепко сидели на их затылках.
Они принялись бегать по кибитке, но никак не могли их стряхнуть.
Когда же, наконец, женщины освободились от мешков и взглянули друг на друга, они так закричали, что верблюды во дворе оборвали поводья и убежали в пески.
- Вах, горе!
Вах, беда! - визжали старухи. - Злой джинн подшутил над нами и украл наши чудесные косы!
Наши головы облысели!
Всё это видела
Гюль и с трудом удерживалась от смеха.
- Что с вами, женщины! - воскликнула она, наконец.
Служанки взглянули на девушку и окаменели от ужаса: у красавицы выросла борода!
Они решили, что в дом забралась нечистая сила, и с криком бросились бежать из кибитки.
Они кричали так громко, что тотчас же прибежал сам хозяин дома.
Увидев невесту с длинной седой бородой, купец схватился за сердце и упал на ковёр, как мёртвый.
Тогда сбежался весь дом.
Служанки облили купца холодной водой, и он очнулся.
- Гоните вон это чудовище! - завопил купец, сам не свой от страха. - И позовите скорей моего друга муллу, чтобы он день и ночь читал очистительные молитвы до тех пор, пока не изгонит из моего дома коварных джиннов!
Старухи подхватили девушку под руки и вытолкнули за ворота.
Теперь забудь про купца и слушай про девушку.
Очень обрадовалась
Гюль, оказавшись за воротами купцова дома.
Быстрее ветра помчалась она к родной кибитке.
Ярты сидел у неё на плече и громко смеялся.
Он смеялся над купцом и его служанками.
Так добежали они до большого арыка с прохладной и чистой водой.
Гюль зачерпнула воды и принялась смывать с лица волосы.
Но простокваша так крепко схватила их, что бороду и усы можно было оторвать только вместе с кожей.
Девушка торопилась.
Она стала рвать бороду и закричала от боли.
- Не спеши!
Спокойнее,
Гюль! - кричал ей малыш, но красавица не слушала его.
Она упала на землю и громко запричитала:
- Как я буду жить с такой бородой!
Ишаки и те станут надо мной смеяться!
Ярты ответил:
- Успокойся!
Если тебе не нравится твоя борода, пойдём скорее в дом моей матери.
Там я развею твоё горе, как ветер тучи.
Поверь мне, ты станешь ещё красивее, чем была прежде!
Они пошли.
Когда старая мать Ярты-гулока увидела сына и с ним девушку с большой бородой, она вскрикнула и хотела разразиться слезами, но Ярты-гулок остановил её:
- Апа-джан, если ты закричишь, ты погубишь нас.
Старый купец прибежит сюда и узнает то, чего ему не следует знать.
Лучше согрей нам большой казан воды и помоги умыть дочь нашего соседа.
Так они и сделали.
На другой день
Гюль, цветок счастья, и проворный Ярты-гулок снова вместе встречали утро.
Не для старого купца Мухаммеда, а для маленького друга распевала Гюль свою девичью песню:
Как лимон, сады желты,
С веток падают листы....
А Ярты-гулок подпевал ей тоненьким голоском:
Стал янтарным виноград,
Стал рубиновым гранат.. .
Так пели они и радовались жизни, а богатого купца по-прежнему грызла злая скука.
Пускай добрый получит всё, что пожелает, а злой человек ничего не получит.
Так ему и надо!
