В задавние тяжёлые и мрачные века,
Моральные границы только создавались.
На свете обитали бедные сердца,
Которые от смысла жизни отличались.
Их каждого могли за дело осудить,
Неравенству элит, неравенство по знати.
Их встречи не возможны на тот миг,
В то время, что заложено порядком.
Два сердца, множества подобных им,
Страдали от амура прикасаний.
И только храбрецы безумием страдали.
Пытаясь встретиться, от общества в тени...
Алкей - обычный был простолюдин,
Работал в поле, сын торговца.
В системе полиса работал долго,
Пока не призван по контракту был.
Его отец хотел избавить от уроков жизни.
Он заплатил за его честь тройной оклад,
Но в чем подвох, Алкей не согласился,
Из города ему нужно бежать.
В весталку был влюблен он, в Мефедрону,
Чистейшую красавицу ночей,
Она служила Весте с перворода,
Из-за неё скрывался он теперь.
Отец и мать её любили сильно,
Но не могли пойти против Богов.
Они поклялись в дар преподнести ей,
Единственную дочь свою за кров.
Порой ужасная картина была обычной в жизни той,
Когда родители за милость, могли продать свою же кровь.
Вот так и наша Мефедрона
По исполнению многих лет,
Служила в храме без упрёков,
Не зная, что любовь на свете есть!
I
Сестра Корнелия для Мефедроны была роднее той семьи.
Как старшая из всех влюбленных,
Служивших в храме Весты номером один,
Заботилась о всех насильно вовлечённых.
Чистейших, целомудренных и благосклонных,
Пожертвовав собой ради служения другим.
Сначала была просто помощь,
Потом искра мелькнула между глаз.
При встрече были менее свободны,
Наедине влюбляясь каждый раз.
Порядка правил стержни,
Весталок держат всех в узде.
Как правило, влюбляться в Весту,
И посвящая сердце, только ей!
Их жизнь была закрыта миром,
Свобода отрекается судьбой.
Хранители огня бессильны,
Перед наказом жизни строй.
Стрела амура им пронзило тело,
Насквозь связав им страх и страсть.
То есть без общества, они - Гетеры.
Весталки, в храме на глазах!
II
На тот момент Алкею было 20,
Когда Аид забрал родную часть.
Отец воспитывал, учил, старался,
А сын всё слышал, помогал.
Работал в поле он усердно:
Кормил животных, сеял, пас.
Отец в торговле был бесценен,
Знаком с элитой по делам.
Он путешествовал по миру,
Он с каждым находил контакт,
И яблоко у яблони, как с сыном,
Все гены передались на словах.
Искусен был, красив, ухожен,
Разговорить мог, равным быть.
Знал языки и стоимость обоза,
Но в армии пришлось служить.
История его, как наказание миром.
Когда-то подать в храм он приносил,
И видел деву, что в саду светилась.
Он к ней боялся подойти!
И так он благоверно подносил дары,
Чтобы хоть раз увидеть Мефедрону.
И он поклялся, встретив, полюбить,
Амура ждал эскиз влюбленных.
И вот она картина: "Ночь и сад"
Под пинией Алкей ждал Мефедрону.
Но не дождался, жребий на обряд ей пал,
Поддерживать огонь в знак уважения рода.
Он в наказание сидел всю ночь один,
Ему обратно нужно возвращаться.
Он не желает покидать без встречи Рим,
Нарушив клятву он перед Богами!
Что можно было ожидать,
Дождался, полюбил и всё взаимно,
Увы, Корнелию застав, бежал
В миры, подальше Рима!
На этом месте он вернулся в дом,
Отец не распознал всю боль и учесть сына,
За это он отрёкся от отцовских слов.
В Германии он под началом Сатурнина...
Военная карьера началась.
Алкей, сражаясь, помнил Мефедрону,
Она спасала жизнь ему в боях,
Лишь образ сада на холмах, в ночную пору.
III
Корнелия одна из самых старших дев,
Является всем спутником, наставником, сестрицей.
Она способствовала им пребыванием здесь,
Она же в храме была главной жрицей.
В тот день когда увидев Мефедрону,
Когда из рук родителей примя дитя,
Корнелия растила в ней заведующую домом.
Хотела передать наследнице свою стезя.
По службе обучения, смотрела не как жрица.
Она в ней видела родную кровь.
Амур решил немножко веселиться,
Но пальцы вздрогнули, зажгла стрела в искре любовь.
Теперь она взяла не ношу Весты,
Тем самым оскорбив Богов.
И по ночам вместо служений,
Прелюдии разврат в страстях залог!
Она лишилась сверху благодати,
И снизошла болезнь, как дар,
Скрывая палантином - ужас, страхи...
Корнелия пост жрицы отдала.
Вот днём, всех после подношений,
Скрывалась Мефедрона в тех садах.
Как главная из жриц у Весты,
Она боялась в тени глаз.
В саду было спокойно, тихо...
Любила она тут гулять,
Сидела рядом под пинией
И плакала за повышение, дар.
Корнелия, осталась главной,
Но по формальности ушла от дел.
Лежала в комнате, в тени и мраке,
Но вдруг решила плод сорвать, поесть.
Не знаю, что за чувство вырвало с кровати,
Пошла она, где раньше принимала дев.
Увидев двух, нарушив клятвы,
Открылась перед ними сев.
Вот чувство то, что гнала ее к месту,
И то что Мефедрону, так вгоняв,
Алкею во время не дав уехать,
То чувство, что судьбою их связав.
И страх, и ужас на глазах застыли,
Никто не мог первым начать.
Как главная из дев, та ухмылялась,
И в сущности сказала, что не так.
Она в проступке Мефедрону упрекнула,
Алкею выговор, пресечь хотела жизнь.
Опомнилась, вина на ней висит же,
За то, что допустила, не смогла их оградить!
Вот так та троица и разошлась,
Хотели избежать предначертания судеб.
Увы, нить Мойры лишь запутав,
И при развязке жизнь всем оборвав!
IV
Суровый век застал Домициана,
За власть, что каждому хотелось взять.
В порыве гнева император, казнил
Жнецом, как смерть преобладав.
Его история семейства, дома,
Печальным опытом имела суть.
Убийство, прах, предательство и голод.
Мор узаконенных людей, кого не ждут.
Собрал в себе весь урожай из качеств,
Параноидальный шизофреник, социофоб.
Такая себе совокупность правил,
Чтоб быть на троне, будь всегда готов!
Как правило, законы и указы
В дощечках, плитах все хранят.
Традиция у нас осталась,
Дом свой от корня вспоминать.
Отправил Сатурнина покорять германцев,
Присваивал заслуги в землях он к себе.
И разделил провинцию на дважды,
Но за пиры свои он породил иную смесь...
Он воскресил в республике гражданство,
Что в подчинении лишь богу и царю.
Сенат же ограничил властью,
Теперь они в империи живут...
Тит Флавий - император,
Но Сатурнин идёт.
V
Авл Буций из нижней провинции Германии,
Полководец тихий, не запоминающий.
На его плечи легли чаши весов,
У него был выбор империя либо ничто...
Наш пылкий, любовью влечённый герой,
Под предводительством Сатурни;на.
Перешёл легионами реку,
И за свою Мефедрону сразился.
Он стал гонимый законом,
Любовь он хотел оседлать.
Запекший оттенок, багровый
И сердце, что нельзя разорвать.
Алкей, наш герой, что обвязан нитью,
Связка которого в Риме, там ждёт...
Достижения свои в письмах он пишет,
Увы он не знает, кто их прочтёт.
Так и случилось, ту рукопись с фронта
До Мефедроны доходят частично,
Каждый из них через Флавия дом.
Все их доносит Корнелия-жрица.
Так Авл Буций Лаппий Максим,
Выбрал иной путь, разбив он восставших.
Так Луций Аппулей Сатурнин,
Смог ускользнуть, не вечно скрывался.
Алкея забрали, дорогую в Рим,
Там за стеной городской всех распяли.
Восставшие пали, начался пир.
Горькими слёзами Весталки рыдали.
Огонь в храме Весты слабее горит,
Судьбы фитиль подходит к развязке.
Последний царь-император притих.
Гетера Корнелия видит прекрасно...
VI
Видит она чем закончится пьеса,
Огонь потускнел, Тит Флавий горит.
-Это конец, Мефедрона изменщица,
Весталки не чисты в крови и на вид!
Заведующий храмом, главная жрица,
Наставник, учитель и спутник по жизни.
Не правильный путь она выбрала им.
Трое, кто сплёл эти нитки,
В саду, где пинея росла.
Подарили судьбе свои жизни.
Как то, что нарушить нельзя!
Бык Фаларида из дальних веков,
Корнелию жрицу заклял в своём брюхе.
Орала от боли, сварилась, безумие.
Пытка и смерть взята жнецом.
Мало ей боги дали в наказ,
Внешний вид её хворь сразила.
Думала жрица любовь не права,
Но осознав умерла, как скотина.
Осудили бедную, юную, героя любви,
Она при служении, пытки-греховны.
Самое страшное отнять свою жизнь.
Хоронят заживо одного из влюблённых.
Сад, ночь пинея и холм,
Там началась история мифа.
Крест, бык и яма, на ней бугорок,
Дерево, живность рядом могила.
Смысл истории, мифа, легенд...
Любовь существует, где её нет?
