Николай Оцуп

В легко подбрасывающем автомобиле
Губы его изредка закрывали мои глаза

«Для любви, для любви этот шелест несущих крылий»,-

Араб в кровавой чалме на длинном паршивом верблюде
Смешал Караваны народов и скрылся среди песков
Под шепот охрипших окопов и кашель усталых орудий
И легкий печальный шорох прильнувших к полям облаков

В голубом прозрачном крематории
Легкие истлели облака,
Над Невою солнце Евпатории,
И вода светла и глубока

В жизни, которая только томит,
В небе, которое только зияет,
Что же к себе человека манит,
Словно свободу и мир обещает

Всю комнату в два окна,
С кроватью для сна и любви,
Как щепку несет волна,
Как хочешь волну зови

В древности Виланд в птичьих перьях,
Дедал на тающих крылах —
В средневековых же поверьях
Ведьмы летали на козлах…

Возвращается ветер на круги своя,
Вот такими давно ли мы были и сами,
Возвращается молодость, пусть не твоя,
С тем же счастием, с теми же, вспомни, слезами

Яростный рев сомкнутых уст,
Гневная дрожь, рванул, понес,
И на песке примятом хруст
Мягких и розовых колес

I
Как папиросная бумага листья
Шуршат, я под навесом крыши в глине,
Зеленой рамой охватившей стекла

… А все же мы не все ожесточились,
И нам под тяжестью недавних лет
Нельзя дышать и чувствовать, не силясь
Такую муку вынести на свет

Ахматова молчит
Цветаева в гробу,
Подстерегает век еще одну рабу

Звезды блещут в холодном покое,
По квартире гуляет луна,
Но в столовой творится такое,
От чего побледнела она: