Натали Зеленоглазая

Слышишь, вечность, я тебе пишу.
Расскажи, что празднуют вновь звёзды.
Я хочу на небо в тишину,
хоть летать во сне уже мне поздно.

Исцеляться, молиться, верить,
каждый звук запускать в себя.
В переулках седых истерик
кошкой бродит твоя судьба.

Ты люби его так, чтобы он позабыл,
что есть я на земле. Я своё отболею.
Пусть он верит в тебя и в надежду любви.
Я же стану чужой и на вечность смелее.

Я тебя нахожу в бесконечном марте
и рисую дороги к тебе на карте,
в одиночестве, в сонном пустом плацкарте.
Я тебя люблю.

Я буду тебе посвящать стихи.
Мы все же имеем на это право.
Забудем ошибки, печаль, грехи.
Плевать на мораль и каноны нравов.

Октябрь, вечер, какао литрами,
мурлычет кошка.
Сползают тучи с неба титрами,
грустят немножко.

В тишине переулков засели страхи
и скулят полусном собак.
И мне кажется, снова душа на плахе,
окна, будто толпа зевак.

Мосты плетут над водой узоры,
рисует Питер свои мечты.
А небо, хмуро задернув шторы,
смывает лета взахлеб следы.

Ну, здравствуй, Питер! Я так скучала
по жарким летним твоим лучам.
Загара было безумно мало,
что льется радостью по плечам.

Я хочу слушать сны Авроры
в переулках седых ветров,
чтобы все купола соборов
рассказали, что ты — любовь.

Лечит сердце костер тихим треском в усталом июле,
лечит мысли и чувства от всех устаревших обид.
Этот город к его старожилам немного ревную,
потому что со мною он преданно рядом не спит.

Я боюсь, что ты меня разлюбишь —
станут черно-белыми все сны.
Бессердечны мир, тоска и люди.
Я боюсь разлук и тишины…