Валентин Катарсин

Ревность,
радость,
женская неверность —
но в стихийном

Случалось так, что в доброе не веря,
я сидел зимой в безлюдном сквере…
А вокруг смыкалось тьмы кольцо,
я сидел одетый по-осеннему

1
Баталиями мир переболел,
остались короли
в игральных картах,

Ни солнечно,
ни лунно —
опять болеет город белой ночью…
Буксир с откормленной кормой посапывает сонно

Да разве это ноша, разве бремя —
самим собою быть в любое время
Трудней всего
не быть самим собою:

В тёплую даль
Не летят ещё аисты,
Но платится дань
Дородному августу

Бессонная полночь,
луна, словно репа,
я думаю,
глядя в бессонное небо:

Мне в Автово встречался тихий Кушнер,
всегда задумчивый, как шорох, как туман,
себя в себе он в это время слушал,
я слышал внешнее и был изрядно пьян

Моя любимая стала уменьшаться,
с каждым днём — меньше и меньше

«Бедная моя», — глажу по головке…

Может быть, с большого гонорара
или, может, с премии шальной,
ходит ненормальный по базару,
молодой старик, слегка хмельной

Монарх приказывал,
ученые мужи
писали капитальные трактаты,
и в них —

Как живётся вам, Иван Денисович

Нам для встречи выдан был лишь день