Gregory Goodman

Я проступаю сквозь любой другой текст,
Подомной всегда помост,
Подомной всегда чистый лист!
Я реклама внизу экрана!

Он кричал так, что перешёл на шёпот,
Потом на вздохи, потом и навсегда замолчал.
Затих скрежет стальных его деталей,
А на губах забелела окалина.

Я - пророк пустых переулков,
Я – религия собак и детей!
Я – доктрина оскалов шакалов
Я - завет солнечных дней

Я стал ему лучшим врагом,
Он - мне другом.
Угадаешь, что было потом?
Мы смотрели хмурно друг на друга,

Тот, кто любит цветы, тот, естественно, пулям не нравится,
И нечего тут упрямиться, если ты вольный слушатель.
Ведь песня пули - то свист не более.
Да… А ты уже вжился в роль.

Мой папка Грэм Гримм, был славный парень,
Любил подраться и выпить.
Ну, в общем, он был хиппи.
Любил опиум и проституток.

Наркотик сильнее гения, системней религии.
Ты не первый веришь ему, но иллюзорны его идиллии.
Аритмия симметрии, синергия продуктов горения.
Шершавые поцелуи, звенящие звенья. Смятение.

Добрые люди знают толк в камнях,
Они любому докажут, что правы.
Их правда не знает равных. На днях
Одного незнающего этой простой истины

Входною дверью скрипя, я выхожу на проспект.
Он здесь был всегда, и будет еще сотни лет.
На проспекте пройдет вся жизнь моя,
На проспекте ты, на проспекте я.

Жизнь - проза, а я – это стих
Из окна виден город дорог,
Улицы ждут отпечатка наших ног,
А на кухне живёт кипяток.

Мой контент не для детей,
Но те смело жмут плюс восемнадцать.
Духовный сепаратизм выводит кальций.
Русскоязычный сегмент - фабрика инста-моделей.

Волны полны агонии.
Языком шторма пишут молнии
Маякам послания.
Темные воды бьются в прибое,