Алла Гользаузер

Я помню этот синий-жёлтый цвет,
в нём ванная, пропитанная дымом,
вода по краю оставляет след,
и книга изменяет силуэт,

Вообще-то, у меня была мысль -
избегать яда, любви крыс,
ловко прятаться в камышах и молчать,
чтоб глаза дышали, и плавал мир.

Он вышел из соседнего подъезда,
как водится, присел и огляделся,
как будто бы подтягивая гольфы,
как будто поправляя ордена.

Раз, два, три,
Раз, два, три.
Лес Сибири - гори,
Гори трава-мурава,

Я читаю рассказ, где в новом году
не все перешли кордон:
человек покидает пустынный дом,
ищет что-то в пургу,

Мой друг ушёл в горы по осени,
Он долго страдал бессонницей,
Он водит овец над пропастью
И сыр запивает сливовицей.

Тётя Маша четыре недели не выходит на улицу,
Не кормит дворовых кошек, не стоит на ступеньках,
Погода нелётная, дождь да распутица,
Тянет в груди, рвётся в коленках,

Морщинит стекло дождливая акварель,
Придётся влюбиться в осень, в тоску и грязь,
Убрать sap-green на полку в который раз,
Разбавить охру, перемешать, набросать теней,

Доктор, я, пожалуй, уеду.
Это совсем ненадолго,
Это временно, поверьте, так надо.
Необходимо,

Однажды ко мне пришёл психолог,
теперь и такое случается:
- Садись,- говорит, - вот неба осколок,
вот песок с Бали,

А лето спешит простодушно и звонко,
И стрелки упорно за ним вслед спешат,
И нам не угнаться за этим ребенком,
Нам 30, нам 40 и все 60...

Мои старые болячки уехали к морю,
Сидят на песке, улыбаются чуду,
Вполне здоровы, упитаны, что ли,
Возможно, и я так же буду.