Вживлённые шоры
Раньше гонцов с плохой, неприятной вестью
Встречалось до неприличия очень мало.
Не потому, что таких без спроса казнили на месте
И топорище количество их сокращало.
Может просто народ не роптал на жизнь
И им всё прекрасным вокруг казалось
И радовались реке и небу и то, что дожди лилИсь
И бога благодарили за самую малую малость.
А нынче что?... Каждый третий в депресняке,
В запой ушёл, других обвиняя в своём падении.
Вокруг всё серо. Сосулька, висящая на козырьке,
Того и гляди накроет с пивнушки по возвращении.
А если б традиции средневековья оставить в силе
По улицам стояли бы дежурные эшафоты
И то, что нет выходных палачей бы уже бесило,
Что нету минутки спросить у клиента: "Братец, кто ты?"
Мы стали ворчливы. Кругом замечаем одно дерьмо,
Как старики у самой ветхой, гнилой калитки.
И свету от солнца пробиться по факту уже не дано
Сквозь смрад и туман от лепёшек, лежащих на серой плитке.
По улицам грязным ходят одни козлы
И тёлки немытые стоят у сельпо целым набором.
А может причина тому - не снятые кандалы?..
И мне не легко поднять взгляд над сплошным забором.
Как это исправить не знают хранители-ангелы,
Как скинуть с глаз вживлённые в череп шоры.
© Copyright: Сергей Соловьянов, 2020
Other author posts
Глубокий след
На привязи сидит на небе волчье солнце, Укутавшись пером летучих одеял. Горит в ночи глухой невнятное оконце, В него по воле сил луч серебра попал.
Пусть утро приходит
Пусть утро приходит в наш дом. Всю ночь мы его ожидали. С собой принесёт заодно Всё то, о чём с детства мечтали.
В предместье ада
Ручка на двери дымится жаром. Он стоит за толщей полотна. Под дверями стелется угаром Тень, огня и копоти полна.
До красной точки
Четвёртый год жилец бетонных стен И кажется, что потолок сегодня ниже. Средь проводов и старых микросхем Запуталась судьба моя в Париже.
