Солоноватый вкус металла на губах...
Кружась, сознание стремится в высь,
Удушьем грудь сковав, в нём зреет тихий страх,
И хриплый шепот в ухо – "Братка держись".
Рывок, и боль клинком кромсает плоть,
Надорвано, из горла муки рвётся рык,
Мне надо смерти страх в себе перебороть,
Но к нёбу липнет сухой, как пыль, язык.
Клокочет магмой в гортани сиплый хрип
Простое слово не могу сказать понятно,
Отрывисто, толкая горлом тихий скрип:
"До...бей!" – одолевая боль шепчу невнятно.
И про себя, сквозь белый шум сознанья вспышки:
"Зачем меня ты мучишь? Я ж не жилец уже!"
"Оставь меня, спасайся! Я же слышу по одышке,
Как тяжело дается каждый шаг на рубеже".
Но человек, что тащит моё израненное тело,
С практически истраченным сроком бытия,
Твердит сквозь зубы четверостИшья неумело,
Что русским быть должны, как епитимия:
"Я узнал, что у меня
Есть огромная семья:
И тропинка, и лесок,
В поле – каждый колосок!
Речка, небо голубое –
Это всё моё, родное.
Это Родина моя!
Всех люблю на свете я!"
Простые смыслы немудрёных этих строк,
Вплетаясь в разум, созревший погасили страх,
"Быть может выживем" – надежды вспыхнул уголёк,
"Отсрочим наше покаяние в грехах".
Не выжили – при выходе к своим настиг их дрон,
Но оставаясь верным самому себе солдат
Прикрыл товарища и оборвался раненого стон –
Погибли оба – рядом, под березою лежат.
А где-то в горних высях, там у небесных рая врат,
Два русских воина – обыкновенных два солдата,
Два кровных брата рядом на земле святой стоят,
И если хочешь знать в чём сила – спроси у брата.
"Я узнал, что у меня
Есть огромная семья:
И тропинка, и лесок,
В поле – каждый колосок!
Речка, небо голубое –
Это всё моё, родное.
Это Родина моя!
Всех люблю на свете я!"
Два русских воина –
В чём сила брат?
