Первобытное

Мы есть, — хотя то сердце, то спина забарахлит,

то огненная вылезет гиена ли, геенна, —

последние романтики эпохи неолит,

а может быть, и палео (что круче, несомненно). 

Роимся в городах, где шум машин и тысяч ног, 

не то что в древней тундре, и саванне, и пещере:

там бродит питекантроп, неумыт и одинок, 

шерстистый носорог, и смилодон клыки ощерил.

…Днем — офис, но во сне, кремневым лезвием скребя

себя по подбородку — бритвы сделают не скоро —

я ждал, что наяву смогу вернуть себе — себя, 

сбежав хоть на часок от коллективного надзора. 

О! Я бы развернулся! Все пещеры расписал 

картинами на зависть неродившимся ученым;  

конечно, стал вождем — ведь я крутой универсал;

ходил бы, в смилодоновую шкуру облаченным.

И миг настал, желанный — не во сне, а ясным днем.

В руке моей дубинка — основным предметом быта,

вокруг степной ландшафт, и я — былинкою на нем. 

И очень кушать хочется. 

И речь почти забыта. 

Так то, чего желал я столь отчаянно, сбылось:

чуть теплится костер, тень на стене дрожит, худая…

Вытряхивая древних насекомых из волос,

реликтового мамонта я доедал, рыдая.