Все начиналось на траве,
под шумною листвой, под хвоей.
Две теплоты, тревоги две,
два голоса, два сердца, двое,
затерянных в лесной глуши,
где в память о лесоповале
торчали пни и ни души,
лишь две кукушки куковали,
как бы аукались в лесу,
да самолет — крылатый ящер —
чертил на синем полосу,
белеющую в кронах чащи,
раскинувшей свои шатры,
где плавал ветер, зелень вспенив,
над пряным запахом коры,
над кубом сложенных поленьев,
откуда, как в далекий путь,
раскинув руки, словно птица,
ты падала ко мне на грудь,
чтоб вместе по траве катиться.
Он был зеленым, древний рай,
зеленым, лиственным, тенистым:
вовек живи, не умирай,
внимай веселым пересвистам.
Приди сюда и рядом сядь,
склони мне голову на локоть,
и пусть нам Каина зачать,
а после Авеля оплакать.
Вокруг листва, вокруг трава,
такая, как была когда-то.
Зеленый райский мир — сперва,
потом — познанье и расплата.
1973
