Что делал этот Беляцкий?
Разбойничал он в Смоленской губернии и такой страх навел на всю округу, что его именем даже детей пугали.
Какие только истории о нем не рассказывали, и не поймешь, чего в этих историях больше - правды или обмана!
Не раз ловили Беляцкого, да только не смогли в остроге удержать.
Знать, не держали его кандалы, коли трижды он из тюрьмы убегал.
Нападет разбойник на господский дом, обчистит все, но душ людских не губил.
Барышню повозит с собой да и отпустит: иди, матушка, восвояси.
В Смоленском уезде напал он на имение местной помещицы Марии Петровны.
Мария Петровна знала, что делать.
Пошла она прямо к губернатору, на колени перед ним упала:
- Ваше превосходительство, как быть: дома жить или из дому бежать?
Как быть, когда в поместье покоя нет?
Вы не подумайте, что она хотела унизиться перед губернатором, чтобы разжалобить его.
Это она пристыдить его хотела.
А что губернатор ей сказал?
Губернатор сказал:
- Будьте спокойны, сударыня!
А она ему что?
- Как хотите, ваша милость, но, если вы не защитите нас, мы знаем, где у царя ворота открываются.
Крепко рассердился губернатор.
- Полиция, - говорит, - никуда не годится.
Однако исправника он к себе вызвал и принялся бранить его:
- Какой же ты исправник, коль в уезде твоем грабят разбойники безо всякого препятствия?
Разыскать их немедленно!
А до той поры в доме своем не появляйся, не хочу я за вас, бездельников, отвечать.
Что это такое?
Мне, самому губернатору, приходится разбойников ловить.
Принялась полиция разбойников искать: и становые, и исправник, и из соседних уездов исправники - никого не могут найти.
Словно пропал Беляцкий, и шайка его пропала.
А ведь ездили по двенадцать человек разбойники.
Решили совет держать.
И тут наш старик становой Лебедев встал и говорит исправнику:
- Мы хоть целый год будем искать, да ничего не сделаем.
Есть у меня человек, он один нам может помочь.
- Кто этот человек? - спрашивают.
- Да цыган Ивка.
Приехал ко мне исправник по совету станового и взмолился:
- Что хочешь, то и делай, только помоги.
Жизни нет никакой.
С каких пор уже дома не был.
Бери, что хочешь, только окажи услугу.
- Что ж, помогу я, если помещик позволит.
А дело тут вот в чем.
Как-то раз приезжал Беляцкий к помещику нашему.
Переоделся купцом разбойник.
Привез он ему две шубы продать: одна американских медведей, а другая барашковая.
Не сразу, но помещик догадался, что перед ним Беляцкий, а шубы - краденые, и потому не стал он покупать - побоялся.
Уходя, разбойник сказал:
- Все у вас будет цело в имении да и соседей ваших я трогать не буду, если ваши цыгане от меня отстанут.
И тогда помещик велел, чтобы мы не трогали Беляцкого.
Поехал исправник к помещику и рассказал, что творит разбойник по губернии.
Рассердился помещик:
- Уж если он так безобразничает, то пусть Ивка ловит его.
Только ты, господин исправник, не обижай цыгана, а за труды заплати хорошенько.
Ты учти, что в этом деле можно и головы лишиться.
Видал я этого разбойника - подлец отменный: глаза, как у волка.
- Я, - пообещал исправник, - сто рублей Ивке дам.
- А я на том свидетель.
Только смотрите, может быть, вы его поймать не поймаете, а раздразните только.
После этого он мне жить не даст.
Отправились мы с исправником в Смоленск, а из Смоленска я пешком пошел, как бродяга непомнящий, по дороге в Красненский уезд.
Я заранее знал, что Беляцкий со своей шайкой прячется в трех верстах от села Уварове, где держал постоялый двор Пярекста.
Беляцкий снюхался с его дочкой, и, что ни украдет, что ни награбит, все к нему,
Пярексте, несет.
Пришел я на постоялый двор.
- Здравствуйте вам!
- Здравствуй!
- А не поставите ли, хозяин, самовар?
- Можно.
А откуда ты пришел?
- Да, считай, целый свет обошел, бродяга я непомнящий.
Что ты у меня спрашиваешь, у бедного странствующего человека?
- Ну, выпьем чайку и познакомимся.
Поставили самовар, чай пить стали, а я все в окошко поглядываю, делаю вид, мол, боюсь, как бы не схватили меня.
- Так вот что скажу я тебе, - говорю я хозяину постоялого двора, - три года уже я странствую, от самой Сибири иду.
Есть у меня вещи кое-какие.
Не купил бы ты их?
- А какие у тебя вещи?
- Есть у меня посуда серебряная, холст есть, господские шубы, есть дорогая господская одежда...
- И где же она, эта одежда?
- Спрятана.
- А когда ж ты мне ее привезешь?
- Скоро.
- А как мы все это сделаем?
- Сделать надо так, чтобы никто не знал об этом.
Назови время, я одежду и привезу.
- Ну это дело надо водкой обмыть.
Подал хозяин водку, себе стакан налил, мне тоже.
- Ну-ка выпьем за знакомство.
Выпили.
А тут и дочь Пярексты подошла, та самая, которая с Беляцким путалась.
Красавица.
Села она за стол и начала:
- Какой славный парень.
Что, если он с Беляцким познакомится?
- Парень-то я хороший!
Кабы мне еще дело нашлось, а то надоело бродяжить.
- Будет мне от тебя польза - пристрою...
Хочешь к господину Беляцкому пристать?
Слыхал про него?
- Слыхать-то слыхал, да только видеть не приходилось.
Знаю я, что ухватка у него молодецкая.
Пристрой меня к нему.
А за это подарок получишь.
- Пристрою, пристрою, благодарен будешь.
- А как же я с ним познакомлюсь?
- Приезжай тогда-то и тогда-то да вещи приноси.
- Хорошо, приеду, пускай Беляцкий сам уверится, что я в деле ловок, а ты своей рекомендацией нас соедини...
А в котором часу приехать?
Подумал, подумал Пярекста и говорит:
- К полночи приезжай.
Будет тебе Беляцкий.
Поблагодарил я хозяина, за харчи заплатил да за выпивку, а он мне опять:
- Такого-то числа приходи.
Увидишь Беляцкого.
Как узнал исправник про мои похождения, так возрадовался - аж расцеловал.
Устроили мы совет, чтобы решить, как разбойника брать.
Доложили обо всем губернатору.
Он приказал дать нам в помощь солдат.
Сели мы на почтовых, за солдатами поехали.
С нами следователь увязался.
Взяли мы человек пятьдесят солдат вооруженных и за день до встречи приехали в Уварове, к дому Пярексты.
Расставили солдат: около хлева, около дома.
Да так расставили, чтобы не заметил никто.
Приказали солдатам: как услышат Ура , так цепью вокруг дома пускай выстраиваются.
Пярексту с женой и дочкой связали, чтобы из дому не выходили, и стражу к ним приставили.
Одного солдата поставили в сенях, в скрытном месте: как только кто войдет в комнату, то должен был он дверь на клямку прихватить.
А еще одному солдату наказали, что если разбойники верхом приедут, то, кактолько в избу войдут, брать лошадей и угонять их подальше от дома.
Это чтобы разбойников пешими оставить, если по несчастью кто-нибудь из них вырвется.
Вот сидим мы.
Уже и двенадцать часов пробило - нет никого.
Вдруг в первом часу ночи являются на шести лошадях двенадцать человек - на каждой лошади по два седока.
Беляцкий ехал впереди со своим кучером Егором Михайловым.
Едва подъехали разбойники к постоялому двору,
Беляцкий (хитер он был, однако) распорядился:
- Проезжайте все мимо, только мы вдвоем с кучером заедем, а вы остановитесь неподалеку: мало ли что?
Вдруг кто наедет и узнает, что здесь наша шайка.
Ускакали разбойники и остановились в версте от постоялого двора.
А Беляцкий с кучером как соскочили с коня, так к дому пошли.
Едва закрылась дверь комнаты, как вышел солдат из потайного места в сенях и дверь на клямку прихватил, а второй солдат на лошадь сел и в деревню умчался.
Вдруг послышался крик ура .
Тотчас же солдаты цепью окружили дом.
- Огня! - закричал Беляцкий.
А кому огонь подавать?
Все связаны.
Видит разбойник, что за окном люди снуют, тронулся к двери - не пускают, рванулся к окошкам, а там солдаты стоят.
Схватил он стул и бряк в окно, а солдаты из ружей палить начали.
Принялись разбойники из револьверов отстреливаться.
Пальба пошла на всю округу.
Услышали разбойники из шайки, что Беляцкий в засаду попал, развернули коней и пустились отбивать его.
Едва не отбили.
Настоящий бой был.
Следователь, что приехал вместе с нами, с испуга на колени встал, взмолился:
- И что за черт меня сюда принес?!
Ведь не мое же это дело!
А теперь останутся дети мои сиротами.
Исправник поначалу тоже оробел, да только должность его была такая, что на себя пенять не приходилось.
Поворотил исправник солдат и приказал:
- Глядите, разбойники кучей идут.
Стреляйте в эту кучу - в кого-нибудь попадете.
И вправду, по счастью солдаты сразу же прикончили нескольких человек, и разбойники воротились восвояси.
- Слава богу, оборонились! - облегченно вздохнул исправник.
А тут и у Беляцкого порох и заряды кончились, и он крикнул через дверь:
- Теперь берите меня!
Только никто не отважился идти к нему.
Назначили двоих солдат.
Пошли они с ружьями наперевес, а третий со свечой сзади.
Так в комнату и вошли.
Видят: сидит Беляцкий на стуле и руки на груди скрестил:
- Берите меня!
- А пистолет где твой?
- Какой пистолет?
Я не стрелял.
Это вы стреляли.
Может, вам со страху показалось, что я стрелял?
Егора Михайлова нашли на печи за трубой.
Связали их обоих, стали избу обыскивать.
Нашли оружие - под печью спрятано было, деньги тоже нашли и драгоценности: ложки, бокалы дорогие...
Посадили разбойника в тюрьму.
Тот прокурора потребовал.
- Желаю я кандалы снять, - сказал Беляцкий, - потому что вам от них никакой пользы нет.
- Как так нет пользы? - усмехнулся прокурор. - А коль желаете - сами скиньте, попробуйте!
Ударил разбойник ногой об ногу - упали кандалы.
Прокурор крикнул:
- Заковать Беляцкого заново, двойные кандалы повесить.
Заковали, а тот снова как ударит ногой об ногу - кандалы врозь.
- Только совесть меня и сдерживает, а то давно бы из тюрьмы убежал.
Так или иначе, но Беляцкий бежал из тюрьмы, сделал подкоп и ушел, забрав с собой четырех сибиряков.
А потом телеграмму дал:
Исправника убью из револьвера, а у Ивки язык отрежу .
Приезжал ко мне разбойник ночью, жену мою пытал:
- Где твой хозяин?
- Нету хозяина.
В Смоленск уехал.
Опять пригрезился он мне и исправнику:
- Доберусь я до них.
Дома не найду - в Смоленске достану.
Долго мы с исправником остерегались разбойника.
Тот все лето в штатской одежде ходил.
Раз слышит - звонок: какой-то гость с кучером приехал.
Посмотрела дворовая девка на гостя да сразу и взвизгнула:
- Вы господин Беляцкий!
Тот увидел, что его признали, и был таков.
Наконец поймали разбойника, где-то около Полтавы, в земляную тюрьму посадили, где и закончил oн свою жизнь.
По виду Беляцкий был русый, а скорее даже рыжий, глаза волчьи - по кулаку.
Был он ломоносый, походка у него была важная, видать, барской крови человек, с образованием.
Говорил разбойник умно и речисто, никто перечить ему не мог.
А законы знал получше всякого прокурора.
Был он горячим; как стукнет кулаком по столу - кровь стынет.
И по разбойному делу был большой мастер: на окошко тряпицу наложит и вынет безо всякого шума.
Стрелять в него бесполезно - не попадешь: заговор знал от пули, свинец не брал его.
Только одним можно было его убить - медной пуговицей, потому что от меди заговора нет.
Да разве кто об этом мог догадаться?!
