Жили два брата-цыгана.
Занимались они воровским делом.
И была у них вороная лошадь, да не простая: как шли братья на кражу, она заранее чувствовала, чем дело кончится.
Если заметят цыгане, что лошадь копытом землю роет, значит, непременно будет какая-нибудь беда.
И всегда, собираясь на свой промысел, ставили цыгане свою лошадку на дороге и посматривали, как она будет вести себя.
А кроме того, она им во время воровства знаки подавала: как почует что-то недоброе, ржать начинает, храпеть, беситься.
Тогда братья сразу же шапку в охапку и прочь поскорей.
Пошли как-то братья воровать.
Оставили лошадь на дороге вроде дозорной, а сами к сараю подходят.
А на дверях замки огромные, старинные, не сломать никак.
Тут и говорит один брат другому:
- Знаешь что, братец ты мой, давай-ка под дверью подкоп сделаем.
Сделали подкоп.
Один из братьев полез в сарай, а другой у ворот остался - добычу принимать.
А надо сказать, что в каждом сарае дворовой живет.
Что это такое дворовой?
Принимает он образ и человеческий, и птичий, и звериный.
А для того он и живет при дворе, что всякой скотине покровительствует.
Коли понравится дворовому лошадь мастью или еще чем-то, он за ней сам ухаживает: завивает гриву, шерсть вылизывает.
Лошадь при таком уходе аж блестит, глаза у нее быстрые, хорошие.
Любимую скотину дворовой гладит, ласкает.
Такую скотину кормить не надо, она и без кормежки сытая.
Но уж если дворовой невзлюбит животное, то продавай его скорее.
А то будет он гонять по двору, мучить лошадь, так затерзает, что уже из глаз у нее слезы польются, а то еще щекотать скотину примется.
Тут и вовсе она взбесится, изо рта пена пойдет, зачахнет скотина и помрет.
К дворовому надо с почтением относиться: хлеб-соль ему подносить - любит он уважение.
А вечером, на закате солнца, надо дворовому поклоны бить, так, мол, и так:
Дворовой хозяин, полюби детей своих, пусти лошадку к себе, а тебе хлеб да соль будет .
И еще три поклона надо положить...
Увидал дворовой, как цыган в сарай полез и принялся овец хватать.
Рассердился:
- Ты, цыган, скотину не бери, я тебе ее в обиду не дам.
Начал цыган с дворовым бороться.
А в это время лошадь на дороге зафырчала, принялась копытами землю рыть, беду почуяла: ведь как-никак сарай-то рядом с домом.
Долго ли, коротко ли - выскочил цыган из сарая с пустыми руками, дворовой не позволил ничего взять.
- Ты чего это пустой? - спрашивает его брат.
- Да что ты, братец ты мой, - отвечает тот, - никак взять но могу, дворовой мешает.
Я пытался с ним бороться, да разве с ним справишься?
Я на него, а он меня наверх, на сеновал кидает.
Я спускаюсь с сеновала и снова к скотине, а он опять тут как тут.
Поднял меня и к барану на рога кинул.
Я хочу овечку схватить, а он из рук вырывает и обратно бросает за загородку.
Истаскал он меня, измучил, так и пришлось ни с чем уйти.
- Слушай, братец, жена мне сказала, что в этом доме поросенка зарезали.
Кажется, к поминкам готовятся.
Не станет же дворовой мертвую скотину охранять?!
- Верно говоришь, братец, надо этого поросенка забрать.
Поглядели братья на лошадь свою: вроде бы она успокоилась.
Пошли они к амбару.
А на дворе темень такая, что хоть глаз выколи.
Нащупали братья в темноте какой-то куль тяжелый, взвалили на плечи и бегом обратно.
Бросили куль на телегу и поскакали.
- Фу, - сказал один брат другому, - ну и поросенок, целый боров, еле донесли.
- И я умаялся, пока с дворовым боролся да тушу с тобой волок.
Не поесть ли нам?
Разведем костерок, свининки пожарим...
- Что ты, братец ты мой, не время, надо подальше от деревни отъехать.
Уж лучше привезем мы борова домой, там и поедим как следует.
Уже рассвело, когда вернулись братья домой.
Навстречу им цыгане высыпали.
- Ну как?
Что привезли?
- Да вот, боров на телеге, тащите его сюда, в дом.
Пошли двое цыган, что посильнее, к телеге.
Развернули куль и аж похолодели.
- Вы что привезли?! - кричат.
Кинулись братья к телеге и обомлели.
В куле покойник лежит!
Что делать?
Надо спрятать его, пока деревня не проснулась.
Понесли покойника в дом.
Положили на лавку, а сами сидят, думают да на покойника оглядываются со страхом.
И вдруг видят: покойник этот то рукой шевельнет, то ногой.
А потом один глаз открыл, другой, озираться стал по сторонам.
Известное дело, цыгане - народ не из пугливых, да и то не по себе им стало.
- Ты чего, миленький, ожил что ли? - спрашивают у покойника.
А покойник как ни в чем не бывало приподнимается, садится и говорит:
- Где это я?
- На том свете! - отвечают ему цыгане, а сами смеются.
- Как я туда попал? - спрашивает покойник.
- Известное дело как, помер и попал!
Поняли цыгане, что не умирал мужик, а заснул и что приняли его деревенские за мертвого и в амбар положили.
А как поняли это цыгане, решили выгоду для себя извлечь.
- Ты, мужик, в ад попал, - говорят цыгане покойнику, - а мы - это черти.
Вот сейчас котел растопим, будем тебя жарить.
- Не надо, миленькие, меня жарить, уж я вам заплачу.
- А обратно на землю хочешь попасть?
- Ой, хочу, миленькие, ничего для этого не пожалею.
- Тогда договоримся так: мы тебя домой отвезем, а ты о нас не забудь.
Если в деревне спрашивать будут, как ты появился, скажешь: вот они меня оживили!
Завернули цыгане мужика в тот же куль и обратно в деревню повезли, а там уже горе великое.
Как же, покойник пропал!
В доме плач, крики.
И тут открывается дверь, и вносят цыгане покойника.
На них деревенские с кулаками:
- Ах вы, воры, бандиты окаянные!
Даже мертвым от вас покоя нет.
- Подождите кричать, мужики, вы посмотрите, что мы вам привезли.
Открывают цыгане куль.
А там покойник , живой и невредимый.
Что тут началось!
Не поймешь, то ли покойника за стол сажать, то ли живых хоронить.
Почитай все, кто был в избе, в обморок попадали.
А как в себя пришли, стали цыган хвалить да благодарить, а хозяин, оживший, на радостях им корову с теленком дал и овец в придачу.
- Спасибо, что с того света меня на землю вернули!
Вот ведь какие чудеса бывают!
