У Серого Волка жизнь серая тоже, нюансов хватает, но грустная всё же, оттенков полсотни - для фильма неплохо, для Волка лесного – ничтожные крохи,
Вдруг ночью холодной, химера явИтся, монстр в шапочке красной, в дырАх плащаница, с зубами вампира и взглядом недобрым, и светятся фосфором тощие рёбра.
Разделочный нож к кушаку приторочен, блестит каждой гранью, опасно наточен. Хватает волчару за холку умело, и режет полоски из бренного тела,
их варит и жарит, огонь изрыгая, и зрелище это реально пугает. Не знает в процессе совсем останова, всё режет и жарит, и снова и снова,
Из пепла и пыли муку назаводит, пождёт, пока тесто порядком забродит, затем пирожки напечёт из волчушки, в корзиночку сложит, посыплет петрушкой,
присвистнет разбойничьим свистом зловещим: бабулю зовёт угоститься вкуснейшим. И вместе с бабулей смакуют свежайшье, из волка печёное чудо хрустящее.
Кошмарами Волк измочален ночными, настойками лечит хандру спиртовыми, тревожно скулит, на Луну завывает, она на него не глядит караваем.
