Я умерла вчера во сне.
Я от отчаянья кричала
И жить в любви всё завещала.
Кому? Кто вспомнит обо мне?
Кто знал меня? Ведь, если честно,
Сама я знала смутно. Мнишь
Себя то бабочкой безгрешной,
То ведьмой дерзкою. Шалишь
В своем пристрастье к пониманью,
Что скрыто за людским челом,
И что же будет оправданьем
Коварства женского? Нутром,
Страдая от природы этой
В себе, точней, наоборот,
Не принимала я запреты
Той силы, что растет и прёт
Из тесных рамок осознанья.
Я – женщина! О, Боже мой,
Здесь приговор и оправданье, –
Принять мне это не дано,
Я лишь играю то ли в траур,
То в цирк, а то и в казино,
Где ставлю вновь и вновь
На 20. Что было там?
Я влюблена. И вот стихи
Пошли рождаться, но... смена карт –
Любовь прошла. Стихи остались
Вместе с болью. Так что они?
Короста, вой, гнильё убитой
Там любови, чей запах
Помним мы порой?
Стихи, как маленькие трупы
На поле яростной борьбы
С собой, иль за себя – всё глупо!
Прицелься в маску, так – и: «Пли!»
Жми на курок ее признанья,
Убей ее, не место ей,
Ни в действии, ни в созерцанье.
Убей! Вдруг станет веселей...
