In memories

Были юны. Влюбчивы. А теперь?

Ключ в замок и входная дверь, одинокий дом.

Мрачно куришь в углу,

Пытаешься не замечать потерь.

А под ребрами взвыл надсадно и умер зверь,

В грудной клетке запертый.

Поутру - из под крана хлор. С полов золу

Выметай веником в заплеванный двор.

Завершай игру. И кончай этот разговор.

Крыши мокрые Питера. Воздух необычайно чист, прозрачен и свеж.

А под нами - Адмиралтейство, Дворцовая и Манеж

И восторг не сдержать. Хоть по живому коли и режь.

В тамбуре дымно, покачивает вагон,

Где-то за слоями железа - Волга, Нева и Дон.

Уходили от пыльных домов, лиц родителей и икон.

Вспомни и съезди туда, выйди на берег моря,

Чтобы буря рвала на тебе одежду.

И услышь его - тоненький, слабый голосок

Под слоями пепла болью в груди

Зверя. Живого. Как прежде.

***

Куклы лежат в коробке.

Пылится на полке платье.

Рада? Выросла? Что же?

И довериться, и сказать бы,

Хоть кому нибудь. Поплакаться, чтоб пожалели...

К двадцати сколько раз уже вы горели?

Истлевали до нитки дыма,

Рассыпались на бусины града,

Сколько раз уже вы горели?

К двадцати. Целовали грязь колеи. Без сил, без слез. Падали.

Ну о чем суетишься! Любовь...

Бесконечный поиск тепла,

Бесконечный поиск того,

Что уже никогда не найти,

Это лишь попытка согреться, не думай, не привязывайся, пожалуйста... Не уходи.

Полярная ночь длинна и северное сияние

Выжигает до костного мозга,

Иссушает в глазах озера,

Бьет по пальцам на фортепиано,

Если ошибешься в произведении -

В воспроизведении мироздания,

В воссоздании чьего-то мироощущения.

Ты не хнычь давай. На клавиши пальцы_клади.

Ты не знал, что сияние это - твое сознание. Клади.

И я тебе не скажу ничего. Не слушай меня, несчастное божье создание. Клади.

Только если ты есть. И если вдруг ты слышишь,

Я хочу тоже прочь из полярной ночи, от хищного блеска сияния,

Забери меня отсюда, пожалуйста.

Спрячь. Уведи.