В малом пространстве двора
поселилась собака —
Темная серая шерсть, золотые глаза,
Хвостик поджат, поднаторела в погонях и драках,
Стала меж нами, как гвоздь…
не любовь, а слеза.
Темные рыски ее, стылый камешек хлеба —
Вовсе ни что по сравненью с заботой иной:
Под золотым, восходящим к июльскому небом
Тварь ощенилася целой собачьей семьей.
Пятеро псов озаботили всех проходящих.
Мчались хозяйки с едой,
чтоб щенят накормить,
В стужу осеннюю стайкой скуляще-визжащей
Жались друг к другу, а мать и не знала, как быть.
Грозная музыка. Реп и ковбойская пляска.
Стыд не удвоит и совесть навек не заест.
В темном пространстве двора поселилась опаска —
Стая росла, напряженно вживаясь… Окрест
Лая чурался, а пьянь, та ругалась все матом,
Кто-то не спал и бранился из окон…
Скуля
Весело жизнь прожигала смешная собака,
Так ни с чего, богатея любовью — с нуля!
В стае была собачонка — девчонка, малышка.
Милая крошка, сученка — сказать не решусь.
В Древнем Египте была б очень важная шишка —
В первом помете — и самка, уж я вам скажу!
Ей бы жрецы приносили еду на подносе…
Так и вела себя, словно ждала, что потом
В пустоголовье людском, да и в пустоголосье
Весть — «Усыпили!»
Рванет по сердцам кипятком.
