Россия и Куба

Что так сближает прямо, а не косвенно

и делает роднее и родней

страну снегов и остров пальм кокосовых —

мою Россию с Кубою моей? И вот я встретил вас, туристы русские,

когда, держась достойно, как послы,

вы — пожилые, медленные, грузные —

в посольство наше поутру пришли. Высоких лиц в той группе вовсе не было —

и столько было в ней высоких лиц:

здесь были боги домен, шахт и неводов

и боги стали, яблонь и пшениц. И так сказал послу рабочий сормовский:

«Я старший. Мне за шестьдесят пошло.

Так я за всех: пришли мы с вами ссориться,

нам уезжать так быстро тяжело. Мы люди подобрались небогатые,

и деньги накопили мы с трудом.

Но если не выходит что с оплатою, —

вернувшись, мы доплатим. Подзаймём». И он добавил, тихо вслух раздумывая:

«Ну, а теперь, как сыну, говорю:

ты ж понимаешь — это революция…

Мы в молодость приехали свою…» И замолчал старик. Сурово, сдержанно

он встал, застыв упрямо у стола.

И вдруг с глазами что-то стало делаться

у несентиментального посла. И думал я с забытой авторучкою,

с комком у горла после слов таких

про землю и кубинскую, и русскую,

про отдалённость и про близость их. Россия любит Кубу нежно, внутренне —

не предписанье это ей велит.

Лицо России трепетно и утренне,

когда она про Кубу говорит. Всё потому, что здесь, на этом острове,

где Ленин принят в новую семью,

как в непохожем и похожем образе

Россия видит молодость свою. Ту самую — ершистую, неловкую,

вселявшую во всех буржуев страх,

в кожанке с алым бантом и винтовкою

и с чистотой возвышенной в глазах. Нет, это не слепое подражательство,

но наш пример они в себе несут.

Святое наше дело продолжается,

меняя только формы, а не суть. Нас не рассорят мнения и прения.

Нас не расколет лжедрузей враньё.

Россия своей молодости предана,

и будет надо — защитит её!