Жила-была старуха.
Пошла она однажды к горшечнику и купила четыре горшка.
Вернулась домой, поставила горшки на полку, а сама достала из кувшина муку и принялась печь лепешки.
Здоровья старуха была слабого, ходила сгорбившись.
Работать ей было трудно.
Месит она тесто и думает о своей горькой доле:
Вот был бы у меня сынок, пошел бы он сейчас жать пшеницу".
Сказала это старуха вслух и тяжело вздохнула.
Услышали ее слова горшки, что стояли на полке, закачались, застучали друг о друга, будто переговариваясь.
А старуха опять тяжело вздохнула.
Тогда один горшок, который стучал громче всех, закачался еще сильнее.
И старуха вдруг услышала:
- Матушка!
Матушка!
Я пойду в поле жать пшеницу!
Осмотрелась старуха - никого нет.
А голос раздается снова:
- Матушка!
Матушка!
Я пойду в поле жать пшеницу!
- Кто здесь?
Кто это говорит? - удивилась старуха.
А горшок соскочил с полки и вприпрыжку подкатился к старухе.
- Это я, матушка!
Я!
Увидела старуха горшок, и все ее морщинки засияли от улыбки:
- Да как же это ты, проказник, сможешь пшеницу жать?
- А вот посмотришь, матушка.
Я вмиг управлюсь! - И горшок вприпрыжку выкатился из дома.
Докатился он до дома деревенского старосты и закричал:
- Староста, староста!
Возьми меня в работники, я буду пшеницу жать!
Посмотрел староста своими маленькими глазками на горшок:
- Ишь ты, самого от земли не видно, а в работники наниматься хочет! - усмехнулся он.
Затянулся он из своей трубки, подержал дым во рту, потом дунул на горшок и сказал:
- Где уж тебе пшеницу жать.
Убирайся-ка, покуда цел!
- А вот посмотришь, староста, каков я!
Укажи мне поле, на котором надо пшеницу жать!
Рассмеялся староста:
- Ты хоть и мал, да, видно, удал.
Так и быть, иди в поле.
У меня пятьдесят бигхов
Бигх - единица земельной площади; один бигх равен 0,25 га.) земли под пшеницей.
Посмотрим, как ты жнешь.
Покатился горшок в поле.
Но едва лишь он успел скрыться из глаз, как тотчас же вернулся обратно.
Посмотрел староста - пшеница сжата и связана в снопы, а снопы уже лежат на гумне.
Подивился он:
- Ну и чудеса!
Дела хватило бы на многих работников, а тут один миг - и готово!
Ни забот, ни хлопот!
И обратился староста к горшку:
- Подойди-ка, дружок, ко мне поближе.
Надо мне расплатиться с тобой за твою работу.
Подпрыгнул горшок и говорит:
- Обмолотишь пшеницу, тогда я и приду за расчетом.
Дашь мне за работу горшок зерна.
Обрадовался жадный староста.
Ведь это совсем даром!
Горшка пшеницы даже одному человеку на целый день маловато.
Вот простак мне попался!" - подумал староста, а сам давай хитрить:
- Как?
Целый горшок пшеницы только за то, что поле сжал?
Ну да ладно, что с тобой делать!
Приходи после обмолота.
Дам тебе горшок пшеницы.
Горшок ускакал.
Наступило время молотьбы.
Пшеницу обмолотили, провеяли.
Стал староста поджидать, когда к нему горшок пожалует.
Глядит - а он уже катится.
Подкатился и говорит:
- Староста, староста!
Сыпь в меня пшеницу!
Стал староста насыпать пшеницу в горшок.
Сыплет-сыплет, а доверху никак не наполнит.
Подсыпал он еще, смотрит - а горшок как был, так и остался пустой.
Тогда староста взял большой совок и начал быстрее черпать пшеницу из закрома.
Прошел час, другой, третий: насыпает староста пшеницу в горшок, а тот все еще почти пуст!
Всю пшеницу из амбара пришлось старосте выгрести, чтобы кое-как наполнить горшок.
Запыхался староста, пот с него градом катится.
От жадности и злобы лица на нем нет: такой крохотный горшочек, а всю его пшеницу вместил!
Тут, конечно, без колдовства дело не обошлось!
Жалко старосте расставаться со своей пшеницей, но молчит, рта не раскрывает.
Да и что пользы говорить?
Сам же обещал!
Тут мимо проезжал один крестьянин.
Горшок окликнул его:
- Эй, братец, подвези-ка меня до дома!
Заплачу тебе сполна пшеницей.
Взвалил крестьянин горшок на телегу и поехал.
А когда подкатил он к дому старухи, горшок закричал:
- Матушка!
Матушка!
Отворяй!
Я пшеницу привез!
Отворила старуха дверь: перед ней горшок, доверху пшеницей насыпанный.
Не успела она ничего сказать, глядь - а во всех кувшинах, горшках, в чулане и даже во дворе - везде полным-полно пшеницы.
На радостях старуха затеяла стряпню.
Стала печь лепешки, да ненароком обожгла себе руку.
Увидел это горшок, закачался:
- Довольно тебе, матушка, самой все дела делать.
Пора и отдохнуть.
Пойду-ка я искать себе невесту.
Женюсь, и будет тогда невестка помогать тебе.
И горшок отправился за невестой.
Катится по дороге, подпрыгивает.
Вдруг он увидел - сидят люди, отдыхают.
Должно быть, со свадьбы возвращаются",- смекнул горшок.
Тут жених отошел в сторону и стал словно искать чего-то.
Догадался горшок, подкатился к жениху поближе и наполнился доверху водой.
Увидел его жених, схватил.
Но едва он дотронулся до горшка - тот так и прилип к его руке.
Как ни старался жених оторвать горшок, все напрасно.
А горшок и говорит:
- Дай, что попрошу, тогда отпущу!
Дай, что попрошу, тогда отпущу!
Испугался жених, решил согласиться.
- Что тебе надо?
Говори!
- Отдай мне невесту!
Еще больше испугался трус-жених.
- Хорошо,- говорит,- согласен.
Пойдем, бери мою невесту.
Отдал жених свою невесту горшку, и горшок пустился в обратный путь.
Подкатился к своему дому и закричал:
- Матушка, открывай скорее!
Твой горшок невесту привел!
Отворила старуха дверь, смотрит - и верно, стоит горшок, а за ним невеста.
Ввела ее старуха в дом.
И стали они жить весело и счастливо.
Как-то раз горшок говорит:
- Матушка, ты уж стара стала.
Трудно тебе сухой хлеб есть.
Я для тебя буйволицу достану, чтобы она молоко нам давала.
И горшок покатился к дому старосты.
Приглядел он хорошую буйволицу и прилип к ее вымени.
Буйволица стала брыкаться, бить ногой, но освободиться от горшка так и не смогла.
Сорвалась она с привязи и бросилась бежать.
Бежала она, бежала, да и остановилась как раз перед домом горшка - видно, счастье такое уж ему выпало.
Закричал он:
- Матушка, матушка, отворяй скорее, я буйволицу привел!
Старуха открыла дверь.
А буйволицу загнали во двор и привязали.
Стали они все жить счастливо, в мире и любви.
Буйволица давала молоко, невестка хлопотала по дому, а старуха жила в свое удовольствие.
Горшок заботился, чтобы в доме ни в чем недостатка не было.
Старуха любовалась, как подскакивает горшок, и ей казалось, будто это ее собственный сыночек ползает по полу.
Невестка иногда даже смеялась, глядя, как счастлива старуха.
Горшок же днем оставался горшком, а по ночам превращался в человека.
Три других горшка смотрели на всех с полки и постукивали друг о друга, словно радовались их счастью.
А когда дул ветер, из горшков раздавались звуки, похожие на детский лепет.
