Я люблю с простонародьем
Позевать на божий мир;
Я плебей — и половодье
Для меня богатый пир.
Прихожу — река сверкает,
Подступая к берегам,
Распахнулась — и гуляет
На раздольи по полям.
И шумит волной сердито,
И поет, и говорит, —
А над ней, огнем облито,
Небо светлое стоит.
Чуть заметной синевою
Даль сливает их края.
Не уйти ли мне? — Тоскою
Грудь стеснилася моя.
Что за глупость? — в вихре света
Не встречался ль я с тобой?
Не смущала ль ты поэта
Гармонический покой?
Помню, знаю… Так гуляем
Мы, бывало, в старину,
Так привольно мы встречаем
Нашу красную весну.
Разливалась наша младость,
Как весенняя вода,
С шумом, с пеной, нам на радость
Мчались светлые года.
И промчались!.. и отрада
С берегов на них глядеть!
Юность! радость!.. Вижу — надо
Вам элегию пропеть:
«Юность! сладкие обманы
И воздушные мечты,
Как весенние туманы,
За собой уносишь ты!»
Не махнуть ли, как бывало?
Не поплыть ли мне за ней?
Не сорвать ли покрывало
С беглой радости моей?.
И сорвал… и смело в очи
Ей гляжу с моей тоской —
И стою до поздней ночи
Над разлившейся рекой!
Всё здесь благо! Час волненья.
Час раздумья — и в тиши
Сладострастные виденья
Успокоенной души.
1838
