Гуляет ветер на чердаке,
В постель задувает сквозь дыры.
Там две души-горемыки лежат,
Так бледны, так слабы и сиры.
И шепчет душа-горемыка другой:
«Обвей меня крепче рукою,
Прижмись губами к моим губам,
И я согреюсь тобою».
Другая душа-горемыка в ответ:
«Твой взор — защита от боли,
От голода, холода, нищеты,
От этой проклятой юдоли».
И плакали, и целовались они
В своей безысходной печали,
Смеялись и даже запели потом,
И наконец замолчали.
А днем на чердак пришел комиссар
С ученым лекарем вкупе,
И тот усмотрел, что смерть налицо
И в том и в этом трупе.
И он разъяснил: «При желудке пустом
Их, верно, стужа убила.
Возможно, что смерть их уже стерегла
И только быстрей-иссушила».
И веско добавил: «В такой мороз
Отапливать надо жилище,
А спать на пуховиках, — но суть,
Конечно, в здоровой пище».
