Январь.
Зинька была молодая синичка, и своего гнезда у нее не было.
Целый день она перелетала с места на место, прыгала по заборам, по ветвям, по крышам, - синицы народ бойкий.
А к вечеру присмотрит себе пустое дупло или щелку какую под крышей, забьется туда, распушит попышней свои перышки, кое-как и переспит ночку.
Но раз - среди зимы - посчастливилось ей найти свободное воробьиное гнездо.
Помещалось оно над окном за околицей.
Внутри была целая перина мягкого пуха.
И в первый раз, как вылетела из родного гнезда,
Зинька заснула в тепле и покое.
Вдруг ночью ее разбудил сильный шум.
Шумели в доме, из окна бил яркий свет.
Синичка испугалась, выскочила из гнезда и, уцепившись коготками за раму, заглянула в окно.
Там в комнате стояла большая - под самый потолок елка, вся в огнях, и в снегу, и в игрушках.
Вокруг нее прыгали и кричали дети.
Зинька никогда раньше не видела, чтобы люди так вели себя по ночам.
Ведь она родилась только прошлым летом и многого еще на свете не знала.
Заснула она далеко за полночь, когда люди в доме наконец успокоились и в окне погас свет.
А утром Зиньку разбудил веселый, громкий крик воробьев.
Она вылетела из гнезда и спросила их:
- Вы что, воробьи, раскричались?
И люди сегодня всю ночь шумели, спать не давали.
Что такое случилось?
- Как? - удивились воробьи. - Разве ты не знаешь какой сегодня день?
Ведь сегодня Новый год, вот все и радуются - и люди и мы.
- Как это - Новый год? - не поняла синичка.
- Ах ты, желторотая! - зачирикали воробьи. - Да ведь это самый большой праздник в году!
Солнце возвращается к нам и начинает свой календарь.
Сегодня первый день января.
- А что это "январь", "календарь"?
- Фу, какая ты еще маленькая! - возмутились воробьи. - Календарь это расписание работы солнышка на весь год.
Год состоит из месяцев, и январь - его первый месяц, носик года.
За ним идет еще десять месяцев столько, сколько у людей пальцев на передних лапах: февраль, март, апрель, май, июнь, июль, август, сентябрь, октябрь, ноябрь.
А самый последний месяц, двенадцатый, хвостик года - декабрь.
Запомнила?
- Не-ет, - сказала синичка. - Где же сразу столько запомнить!
Носик", "десять пальцев" и "хвостик" запомнила.
А называются они все уж больно мудрено.
- Слушай меня, - сказал тогда Старый Воробей. - Ты летай себе по садам, полям и лесам, летай да присматривайся, что кругом делается.
А как услышишь, что месяц кончается, прилетай ко мне.
Я тут живу, на этом доме под крышей.
Я буду тебе говорить, как каждый месяц называется.
Ты все их по очереди и запомнишь.
- Вот спасибо! - обрадовалась Зинька. - Непременно буду прилетать к тебе каждый месяц.
До свиданья!
И она полетела и летала целых тридцать дней, а на тридцать первый вернулась и рассказала Старому Воробью все, что приметила.
И Старый Воробей сказал ей:
- Ну вот, запомни: январь - первый месяц года - начинается с веселой елки у ребят.
Солнце с каждым днем понемножечку начинает вставать раньше и ложиться позже.
Свету день ото дня прибывает, а мороз все крепчает.
Небо все в тучах.
А когда проглянет солнышко, тебе, синичке, хочется петь.
И ты тихонько пробуешь голос:
Зинь-зинь-тю!
Зинь-зинь-тю!"
Апрель.
Полетела Зинька на реку.
Летит над полем, летит над лугом, слышит: всюду ручьи поют.
Поют ручьи, бегут ручьи, - все к реке собираются.
Прилетела на реку, а река страшная: лед на ней посинел, у берегов вода выступает.
Видит Зинька: что ни день, то больше ручьев бежит к реке.
Проберется ручей по овражку незаметно под снегом и с берега - прыг в реку!
И скоро многое множество ручьев, ручейков и ручьишек набилось в реку - под лед попрятались.
Тут прилетела тоненькая черно-белая птичка, бегает по берегу, длинным хвостиком покачивает, пищит:
- Пи-лик!
Пи-лик!
- Ты что пищишь!? - спрашивает Зинька. - Что хвостиком размахиваешь?
- Пи-лик! - отвечает тоненькая птичка. - Разве ты не знаешь, как меня зовут?
Ледоломка.
Вот сейчас раскачаю хвост, да как тресну им по льду, так лед и лопнет, и река пойдет.
- Ну да! - не поверила Зинька. - Хвастаешь.
- Ах так! - говорит тоненькая птичка. - Пи-лик!
И давай еще пуще хвостик раскачивать.
Тут вдруг как бухнет где-то вверху по реке, будто из пушки!
Ледоломка порх - и с перепугу так крылышками замахала, что в одну минуту из глаз пропала.
И видит Зинька: треснул лед, как стекло.
Это ручьи - все, что набежали в реку, - как понатужились, нажали снизу - лед и лопнул.
Лопнул и распался на льдины, большие и малые.
Река пошла. пошла и пошла, - и уж никому ее не остановить.
Закачались на ней льдины, поплыли, бегут, друг друга кружат, а тех, что сбоку, на берег выталкивают.
Тут сейчас же и всякая водяная птица налетела, точно где-то здесь, рядом, за углом ждала: утки, чайки, кулики-долгоножки.
И, глядь,
Ледоломка вернулась, по берегу ножонками семенит, хвостом качает.
Все пищат, кричат, веселятся.
Кто рыбку ловит, ныряет за ней в воду, кто носом в тину тыкает, ищет там что-то, кто мушек над берегом ловит.
- Зинь-зинь-хо!
Зинь-зинь-хо!
Ледоход, ледоход! - запела Зинька.
И полетела рассказать Старому Воробью, что видела на реке.
И старый Воробей сказал ей:
- Вот видишь: сперва весна приходит в поле, а потом на реку.
Запомни: месяц, в который у нас реки освобождаются ото льда, называется апрель.
А теперь лети-ка опять в лес: увидишь, что там будет.
И Зинька скорей полетела в лес.
Июль.
- С новогодней елки, - сказал Старый Воробей, - прошло уже шесть месяцев, ровно полгода.
Запомни, что второе полугодие начинается в самый разгар лета.
А пошел теперь месяц июль.
А это самый хороший месяц и для птенцов и для зверят, потому что кругом всего очень много: и солнечного света, и тепла, и разной вкусной еды.
- Спасибо, - сказала Зинька.
И полетела.
Пора мне остепениться, - подумала она. - Дупел в лесу много.
Займу, какое мне понравится свободное, и заживу в нем своим домком!"
Задумать-то задумала, да не так просто оказалось это сделать.
Все дупла в лесу заняты. во всех гнездах птенцы.
У кого еще крохотки, голенькие, у кого в пушку, а у кого и в перышках, да все равно желторотые, целый день пищат, есть просят.
Родители хлопочут, взад-вперед летают, ловят мух, комаров, ловят бабочек, собирают гусениц-червячков, а сами не едят: все птенцам носят.
И ничего: не жалуются, еще песни поют.
Скучно Зиньке одной.
Дай, - думает, - я помогу кому-нибудь птенчиков покормить.
Мне спасибо скажут".
Нашла на ели бабочку, схватила в клюв, ищет, кому бы дать.
Слышит - на дубу пищат маленькие щеглята, там их гнездо на ветке.
Зинька скорей туда - и сунула бабочку одному щегленку в разинутый рот.
Щегленок глотнул, а бабочка не лезет: велика больно.
Глупый птенчик старается, давится - ничего не выходит.
И стал уже задыхаться.
Зинька с испугу кричит, не знает, что делать.
Тут щеглиха прилетела.
Сейчас - раз! - ухватила бабочку, вытащила у щегленка из горла и прочь бросила.
А Зиньке говорит:
- Марш отсюда!
Ты чуть моего птенчика не погубила.
Разве можно давать маленькому целую бабочку?
Даже крылья ей не оторвала!
Зинька кинулась в чащу, там спряталась: и стыдно ей, и обидно.
Потом много дней по лесу летала, - нет, никто ее в компанию к себе не принимает!
А что ни день, то больше в лес приходит ребят.
Все с корзиночками, веселые; идут - песни поют, а потом разойдутся и ягоды собирают: и в рот и в корзиночки.
Уже малина поспела.
Зинька все около них вертится, с ветки на ветку перелетает, и веселей синичке с ребятами, хоть она их языка не понимает, а они - ее.
И случилось раз: одна маленькая девочка забралась в малинник, идет тихонько, ягоды берет.
А Зинька над нею по деревьям порхает.
И вдруг видит: большой страшный медведь в малиннике,
девочка как раз к нему подходит, - его не видит.
И он ее не видит: тоже ягоды собирает.
Нагнет лапой куст - и себе в рот.
Вот сейчас, - думает Зинька, - наткнется на него девочка страшилище это ее и съест!
Спасти, спасти ее надо!"
И закричала с дерева по-своему, по-синичьему:
- Зинь-зинь-вень!
Девочка, девочка!
Тут медведь.
Убегай!
Девочка и внимания на нее не обратила: ни слова не поняла.
А медведь-страшилище понял: разом поднялся на дыбы, оглядывается: где девочка?
Ну, - решила Зинька, - пропала маленькая!"
А медведь увидел девочку, опустился на все четыре лапы - да как кинется от нее наутек через кусты!
Вот удивилась Зинька:
Хотела девочку от медведя спасти, а спасла медведя от девочки!
Такое страшилище, а маленького человечка боится!"
С тех пор, встречая ребят в лесу, синичка пела им звонкую песенку:
Зинь-зань-ле!
Зань-зинь-ле!
Кто пораньше встает,
Тот грибы себе берет,
А сонливый да ленивый
Идут после за крапивой.
Эта маленькая девочка, от которой убежал медведь, всегда приходила в лес первая и уходила из лесу с полной корзинкой.
Октябрь.
- Скорей, скорей! - торопила Зинька Старого Воробья. - Скажи мне, какой наступает месяц, и я полечу назад в лес: там у меня больной товарищ.
И она рассказала Старому Воробью, как бородатый охотник сшиб с ветки сидевшую рядом с ней синичку, а девочка Манюня спрыснула водой и оживила ее.
Узнав, что новый месяц, второй месяц осени, называется октябрь,
Зинька живо вернулась в лес.
Ее товарища звали Зинзивер.
После удара дробинкой крылышки и лапки еще плохо повиновались ему.
Он с трудом долетел до опушки.
Тут Зинька отыскала ему хорошенькое дуплишко и стала таскать туда для него червячков-гусениц, как для маленького.
А он был совсем не маленький: ему было уже два года, и, значит, он был на целый год старше Зиньки.
Через несколько дней он совсем поправился.
Стайка, с которой он летал, куда-то исчезла, и Зинзивер остался жить с Зинькой.
Они очень подружились.
А осень пришла уже и в лес.
Сперва, когда все листья раскрасились в яркие цвета, он был очень красив.
Потом подули сердитые ветры.
Они сдирали желтые, красные, бурые листья с веток, носили их по воздуху и швыряли на землю.
Скоро лес поредел, ветки обнажились, а земля под ними покрылась разноцветными листьями.
Прилетели с далекого севера, из тундры, последние стаи болотных птиц.
Теперь каждый день прибывали новые гости из северных лесов: там уже начиналась зима.
Не все и в октябре дули сердитые ветры, не все лили дожди: выдавались и погожие, сухие и ясные дни.
Нежаркое солнышко светило приветливо, прощаясь с засыпающим лесом.
Потемневшие на земле листья тогда высыхали, становились жесткими и хрупкими.
Еще кое-где из-под них выглядывали грибы - грузди, маслята.
Но хорошую девочку Манюню Зинька и Зинзивер больше уж не встречали в лесу.
Синички любили спускаться на землю, прыгать по листьям - искать улиток на грибах.
Раз они подскочили так к маленькому грибу, который рос между корнями белого березового пня.
Вдруг по другую сторону пня выскочил серый, с белыми пятнами зверь.
Зинька пустилась было наутек, а Зинзивер рассердился и крикнул:
- Пинь-пинь-черр!
Ты кто такой?
Он был очень храбрый и улетал от врага, только когда враг на него кидался.
- Фу! - сказал серый пятнистый зверь, кося глазами и весь дрожа.
Как вы с Зинькой меня напугали!
Нельзя же так топать по сухим, хрустким листьям!
Я думал, что лиса бежит или волк.
Я же заяц, беляк я.
- Неправда! - крикнула ему с дерева Зинька. - Беляк летом серый, зимой белый, я знаю.
А ты какой-то полубелый.
- Так ведь сейчас ни лето, ни зима.
А я ни серый, ни белый. - И заяц захныкал: - Вот сижу у березового пенька, дрожу, шевельнуться боюсь.
Снегу еще нет, а у меня уже клочья белой шерсти лезут.
Земля черная.
Побегу по ней днем - сейчас меня все увидят.
И так ужасно хрустят сухие листья!
Как тихонько ни крадись, прямо гром из-под ног.
- Видишь, какой он трус, - сказал Зинзивер Зиньке. - А ты его испугалась.
Он нам не враг.
