Въ рѣкѣ пилъ волкъ, ягненокъ пилъ;
Однако въ низъ рѣки гораздо отступилъ;
Такъ пилъ онъ ниже;
И слѣдственно что волкъ къ тому былъ мѣстуближе,
Отколѣ токи водъ стремленіе влечетъ;
Извѣстно что вода всегда на низъ течетъ.
Голодной волкъ ягненка озираетъ:
Отъ ужаса ягненокъ обмираетъ,
И мни тъ: не буду я съ ягнятками играть;
Не станетъ на руки меня пастушка брать,
Не буду голоса я слышати свирѣли,
И птички для меня впослѣдніе пропѣли,
Не на зѣленомъ я скончаюся лугу.
Умру на семъ пещаномъ берегу.
Волкъ почалъ говорить: бездѣльникъ, какъ ты смѣешъ
Питье мое мутить,
И въ воду чистую мнѣ сору напустить?
Да ты жъ такую мать имѣешъ,
Которая ко мнѣ учтивства не храня,
Вчера блеяла на меня.
Ягненокъ отвѣчаетъ,
Что мать ево дней стритцать умерла;
Такъ волка не она ко гнѣву привела:
А токъ воды бѣжитъ на низъ онъ чаетъ,
Такъ волкъ ево опивокъ не встрѣчаетъ.
Волкъ третьею виной ягненка уличаетъ:
Не мни что ты себя, бездѣльникъ, извинилъ,
Ошибся я, не мать, отецъ меня бранилъ.
Ягненокъ отвѣчалъ: тому ужъ двѣ недѣли,
Что псы ево заѣли.
Такъ дядя твой иль братъ,
Иль можетъ быть и сватъ,
Бранилъ меня вчера, я ето знаю точно,
И говорю тебѣ я ето не нарочно.
Ягненковъ былъ отвѣтъ:
Всея моей родни на свѣтѣ больше нѣтъ;
Лелѣитъ лишъ меня прекрасная пастушка.
А! а! вертушка,
Не отвертишся ты; вчера твоя пастушка
Блелла на меня: комолыя рога,
И длинной хвостъ у етова врага,
Густая шерсть, копыты не велики;
Довольно ли тебѣ плутишка сей улики?
Пастушкѣ я твоей покорнѣйшій слуга,
За то что на меня блеять она дерзаетъ,
А ты за то умри. Ягненка волкъ терзаетъ.
