Казалось мне: довольно я томился.
Довольно мне, сказал я, милых петь!
Мой день любви навеки закатился —
И — бог с ним! Пусть! его о нём жалеть?
Пришла пора степенного раздумья;
Довольно мне струной любви бренчать
И титулом торжественным безумья
Ребяческую глупость величать!
Заветных ласк вовек не удостоен,
Я начал жить без тайных сердца смут,
Бесстрастно — твёрд, безрадостно — спокоен…
Что счастье? — Вздор! — Без счастия живут.
Я забывал минувшие страданья,
И молодость отправя в тёмну даль,
Я ей сказал: «прости» — не «до свиданья! »
Нет, — мне тебя, напрасная, не жаль.
Я оценил и тишь уединенья,
Отрадный сон и благодатный труд,
И в тайный час слезами вдохновенья
Я доливал мой жизненный сосуд.
Без бурого, мучительного пылу
Я созерцал все мира красоты
И тихую высматривал могилу, —
Венок и крест… и вдруг явилась ты!
И долго я упорствовал безмолвно,
Пред чувствами рассудка ставил грань,
И к сердцу я взвывал: ну, полно, полно!
Не стыдно ли? — Уймися, перестань!
И холодом притворного бесстрастья
Я отвечал вниманью твоему;
Замкнув глаза перед улыбкой счастья,
Я всё хотел не верить ничему.
И тщетно всё: я трепетного сердца
Угомонить, усовестить не мог.
И тщетно всё: под маскою безверца
Луч веры тлел и сказывался бог.
1847
