Ты тогда-то рос у синего Байкала,
и дремал в прозрачном свитере росы.
На твоем плече кукушка куковала,
а теперь стучат холодные часы.
Ты когда-то набирал в себе колечки
и тянулся убедительно к звезде!
Но теперь тебе – я думаю – не легче:
ад и рай соединил в моем труде…
Здравствуй, стол мой!
Здравствуй, простенький, без лака!
Не о трех – о четырех, как зверь, ногах.
На тебе сияет белая бумага,
но ее я не заполню впопыхах.
Возвращаюсь осторожно, друг мой первый!
И прошу простить мне все мои грехи:
На тебе я резал хлеб, вскрывал консервы
и писал не очень четкие стихи.
Вспоминаю школьный случай и краснею,
хоть не к завучу – к читателю пришел.
Мы – в столице. Мы – экскурсия в музее.
Мы по залам пробираемся… Вдруг – стол.
Стол, как стол. Немножко гайками поржавел.
И в пупырышках местами, как кирза.
А выходит вдруг, что сам старик Державин
на него косил янтарные глаза.
Сочинял за ним послания к царице,
ухмыляясь пьяно – другу-печнику…
Я – робел. А мне хотелось прислониться.
Но учительницы наши – начеку!
Все глядят через стекло уж на медали,
перешли к какой-то сабле со щитом…
И я тут решился (вы таких видали?) –
как в тумане, стол царапнул ноготком!
Если б тут меня схватили и побили,
я и слова бы, конечно, не сказал.
Я стоял. А люди в уши мне бубнили.
Так, негромко поучали. Все же – зал.
Собралась толпа: – Кто разрешил салагам?!
Нашей школе стыд и горе – вот беда!
– Почему ты стол Державина царапнул?.
Отвечал я: – Ну, не буду… Никогда…
Хмуро спрашивали Рига и Сарапул,
деревенский распалялся мой же брат:
– Так зачем ты стол Державина царапнул?
Отвечал я: – Ну, не буду… Виноват…
– Не кощунственно ли, вправду, ребятишки?
Этот стол всех русских пережил царей.
Сочинял за ним поэт большие книжки
про цветы, про водопады, про зверей.
Ты, цыган, ну что так смотришь ошалело?
Хулиган, ты что ж – в Историю полез?.
… Я и сам не знаю, как случилось дело.
Ну, царапнул. Представляло интерес.
Много лет прошло – по трюмам и по трапам
самолетным… Но я слышу иногда:
– Так зачем ты стол Державина царапнул?
Отвечаю: – Все неправда. Ерунда.
Все неправда. Как слоны, завесьте уши.
Стол мой дальний, будет яркая строка.
И ее напишет парень, посягнувший
на имущество чужого старика!
1976
