Он всегда бредёт обречённо, заключающий строй колонны
Авангардно-сильной первой или псевдо-предательской пятой.
Пот течёт по глазам отрешённым. Плоть усталая к спорту не склонна,
Она склонна быть умерщвлённой, попираемой и распятой.
Авангард по плечу не многим, только тем, кто родился успешным.
Арьергард же, от боли корчась, за колонной бредёт отважно.
Штурм горы непонятен убогим, он скорей наказание пешим,
Тем, кто сослан режимом строгим не за взятку, разбой или кражу.
Когда сильный из авангарда приотстанет, как-будто не барин,
Заведёт разговор о погоде, космологии, Ницше, Гомере,
В те моменты думает слабый, что он сталкер или Гагарин,
Или мнит себя сыном плотника, воздавая всем по их вере.
Страх животный перед конвойным не уходит, сидит в затылке,
И мешает всегда заключающему из колонны сбежать в темноту.
Тех немногих, страх победивших, их свои же убили вилкой,
Или пулей скупой прикончила рать дракона на старом мосту.
Многодневного марша ноша всю колонну давно утомила
И мечтают о сне и пище все, кто ноги сбивал в пути.
Только наш заключающий молча и с улыбкой измученно-милой
Продолжает, залившись потом, всё ритмичней и твёрже идти.
Заключающий в авангарде взглядом встретится с тем, кто барин,
Удивлённо-брезгливую мину скорчит барин и рухнет ниц,
А недавний слабак и хлюпик всем докажет, какой он парень:
Ключ в кармане бумажной курточки он пронес мимо вер и границ.
