Предисловие…
Вот и полянка и дивный лужок,
Давайте, мы здесь погуляем,
Ах, как здесь приятно, чуть-чуть ветерок,
Привал, вещи здесь оставляем.
Достань-ка ракетки воланчик и мяч,
И прыгалки будем играться,
Вода здесь чиста! Быстрее нырять,
Давайте, давайте купаться.
А, вот и обед, разложенный плед,
Вода и конфеты, и фрукты.
И овощи есть, конечно и хлеб,
Ну, в общем, почти все продукты.
Солнышко нежное, светит с небес,
Полянку греет, ласкает,
Белое облако, зелень и лес,
Взгляды гостей привлекает.
Вот солнце заходит, темнеет вокруг,
Гости уходят с полянки,
Вещи, свои с рюкзаками берут,
Оставили: фантики, банки.
Пора и домой, и полянка пуста,
Гости почти что собрались,
Книга раскрылась, упав с рюкзака,
Гости ей зачитались…
Ночь за окном, горят огоньки.
Ёлки в домах ждут веселья.
Делает мастер поделки свои.
Для творчества и настроения.
- Я Глиняный мастер – зовут меня так.
Чистый, ухоженный мастер.
Правда с утра, а к полудню опять.
То глина, то краска, фломастер.
Глина опять на руках, на щеке.
Пятна, теперь на халате.
И мастерская на чердаке.
Эх, снова в салфетках и в вате.
Но, не беда, это всё ерунда.
Главное - дело и глина.
Да и конечно идея с утра.
И круг мой, и стек, и лепнина.
Глиняный мастер песню пел.
Часто слышат соседи.
Да и по нраву та песенка всем.
Поют эту песенку дети.
И повторяют, и вместе поют.
В парках, в садах, на качелях.
И снова, игрушки от мастера ждут.
У дома, в скверах, аллеях.
Мастер в работе очень смешной.
Открыты, шторы и окна.
Дети в гостях у него в мастерской.
До вечера раннего только.
Стек*, круг гончарный, стены и стол.
Местами в глазури, и в глине.
Глина летит в щели на пол.
У мастера в этой долине.
Глазурь применял он, обычно для ваз.
На обжиг она наносилась.
Майолика - гладкая, радует глаз.
Стояла, от света искрилась.
Да, только обычная глина была.
В земле собирал, на карьерах.
Твердела не быстро, груба и сера.
Искал, собирал в парках, в скверах.
Так мастерская на чердаке.
Снова измазана краской.
Любимый кувшинчик стоял на столе.
Чистый, окутанный лаской.
Возьмёт аккуратно, мастер его.
Отмерит для глины водицу.
А после, поставит и вытрет всего.
От капелек эту вещицу.
Вечером снова в десятом часу.
Вымоет стёкла и двери.
Пол приберёт и глину свою.
В совок и в мешок без потери.
Если в ботинках, то мигом они.
Без пыли, без глины, без стружки.
А если в туфлях в любимых в своих.
То чёрные станут подружки.
Отмоет, посмотрит, на чистый чердак.
Поделки стоят на серванте.
Кувшинчик стоит и закончен бардак.
Лишь пятна видны на халате.
А после уборки, так повелось.
С конфетами пил чашку чая.
Ну, и, конечно не обошлось.
Без булочек с маком вкушая.
Пил сладкий чай, на творенье глядел.
Да, на пол немного взирая.
А за окошком фантик летел.
Да, в форточку с ветром влетая.
То подлетает к вазе пустой.
То к куклам, солдатам из глины.
Странно так кружит, зиг - загом, волной.
Спускаясь на стены, картины.
Затем полетал над гончарным столом.
Над циркулем гость покружился.
Потом над скульптурным, старым станком.
И прямо в кувшинчик спустился.
Мастер сидел и на фантик смотрел.
Про чай свой уже забывая.
Чай позабыт был, к слову совсем.
Было ему не до чая.
Как только в кувшинчик гость залетел.
Мастер подпрыгнул со стула.
Сразу как мел он побелел.
Случилось так от испуга.
- Ой, ты куда, вылезай хулиган!
Зачем мой кувшинчик, затейник?
Ну – ка, вылазь! пират, -а-а-а атаман.
Сейчас – принесу, я свой веник!
Глянул в угол, веник исчез.
Ветром, наверное, сдуло.
Мастер под стол поначалу залез.
А после искал возле стула.
-И чем же, теперь мне тебя доставать?
-Линейкой? кистью? отвёрткой?
-И как ты посмел, в мой кувшинчик упасть?
-Достану тебя-ка, я щёткой.
Щётки, служили для ремесла.
Для глины, для камня, гранита.
Алмазная щётка для камня была.
И мягкая - леской просшита.
Мастер, конечно, ладонью мог взять.
В кувшинчике горлышко мало.
Так и решился кувшинчик поднять.
Встряхнул, повернул и поставил.
Кувшин повертел, а фантик прилип.
Как сахар к нему приварился.
Он дул, и ругался, и тот час охрип.
Держал и на фантик тот злился.
Походил, походил, да гармошку нашёл.
За печью немного, виднелась.
Берёт её в руки, та по стенке, на пол.
И сразу волчком завертелась.
Гармошкой своей он её называл.
Мехи - применял он для печки.
Из носика дует на уголь, дрова.
Как ветер на пламя на свечки.
Он, выдуть хотел, а мехи под стол.
Мастер за ней, та под шкафчик.
Привстал, стол задел и тихонько ушёл.
С обидой, как маленький мальчик.
Смотрит на стол, а кувшинчика нет.
Встревожился глиняный мастер.
Там на полу обломки и след.
А рядом лекало, фломастер.
Разбит был кувшинчик, скатился, упал.
Слетел со стола, на зубило.
Фантик с кувшинчиком, рядом лежал.
Зубило кувшинчик разбило.
Мастер взгрустнул, потужил и вздохнул.
Смотря на обломки, осколки.
Присел у окошка и тихо заснул.
Рукою державшись за шторки.
К вечеру, в помощь часам к десяти.
Пришла убираться соседка.
И поднимаясь, видит, внутри.
Открыта у мастера дверка.
Свет расстилался тонким лучом.
От двери на пол ложился.
Словно от птицы с дивным пером.
Тенью к соседке спустился.
Соседка идёт, никто не шумит.
По времени вечер и рано.
Глиняный мастер ни чем не стучит.
Всё тихо, это и странно.
Она поднялась, огляделась вокруг.
Куклы лежат у серванта.
Разбитый кувшинчик - мастера друг.
А рядом салфетки и вата.
Там у окошка, тихо примкнул.
Рукою державшись за шторки.
Скрюченный мастер, сидя заснул.
Так словно смотрел на обломки.
Соседка стояла, не поняв ничего.
Не стала будить, удалилась.
Дверцу прикрыла, легонько его.
И вниз по ступенькам спустилась.
Она бы могла в этот вечер уйти.
Но всё же в доме осталась.
Нити на спицах, и стала плести.
Мастеру кофта вязалась.
Кофта вязалась, спицы звенят.
Крутится пряжа в корзине.
Звёзды, луна за окошком горят.
У мастера в этой долине.
В камине полено, треск от огня.
Лучина в доме мерцает.
Светит в окошко тускло луна.
И лучик с небес опускает.
Да, так хорошо, у камина, тепло.
Поёт в тишине, вышивает.
Вяжется кофта в ночи для него.
Соседка сидит, напевает.
Вечер ушёл на вчера.
Сон опускает, упрямо ресницы.
Только гулять выходит луна.
И в лучиках держит небесные спицы.
Вечер мне скажет пока.
Ночи спокойной мне пожелает.
Только ковры, снова вяжет луна.
На море и реку с небес опускает.
Вечер затихнет во мгле.
Ветер и свежесть в просторах сольются.
Любят летать и гулять при луне.
По вышивке с неба, играя, пройдутся.
Вечер с журчанием воды.
Вдаль понесётся с коврами, с луною.
И разным узором у моря, реки.
Придёт и уйдёт с цветною зарёю.
Вечер уйдёт на вчера.
Скинет свой месяц, для неба, для ночки.
И день от дня, в часы, на себя.
В ночи, для луны намотает клубочки.
Кофточка будет тепла.
Для мастера станет любимой одеждой.
И будет он помнить меня.
И станет опрятным, и станет прилежным.
Что это, стало быть я.
В песне грущу, и тоскую, похоже.
Кофта дошита моя.
Завтра ему подарю я попозже.
Вязала соседка, тем вечерком.
Пела, да сидя заснула,
Луч из окна светил над столом.
Ложился под краешек стула.
Тихо в округе, ночь, да и мгла.
И, только лучина мерцает.
Светит в окошко ярко луна,
И лучик с небес опускает.
А наверху под крышей крутой.
Державшись за шторки рукою.
Мастер бывал в сказке одной.
Уснул под ажурной тесьмою.
Мастер заснул, и привиделся сон.
В зелени место, в долине.
Трава и леса, расцветающий склон.
Цветы как на картине.
Всё так красиво, мастер всё спал.
Во сне у окна улыбался.
Вдруг неожиданно, мрачным он стал.
И к шторам крепче прижался.
Солнце закрылось, в загадочном сне.
Из вида пропали поляны.
Поникли цветы в лесу на холме.
Склонившись у краешка ямы.
Яма была и черна, и мрачна.
Ленты в той яме качались.
Блеск по бокам, и осколки стекла.
В землю, вцеплялись, вонзались.
Странные ленты в яме цвели.
В длину толще, и тоньше,
Пакеты, брикеты, лежали в грязи.
От малых до средних и больше.
Птицы над ямой что-то клюют.
Цепляются клювом за кости.
Коробки, бумага в том месте гниют.
С неба снижаются гости.
Птицы летят, и видать свысока.
Стебель качнулся на яме.
Листиком машет издалека.
Словно не птицам, а маме.
Он пробирается, в куче сырой.
Сквозь мусор, пакеты и склянки.
В яме суровой, стебель живой!
Птицам гласит на полянке.
- Была, я полянкой в зелёной траве.
На ней я росла и питалась.
И солнышко утром спускалось ко мне.
И что ж, что ж теперь вот осталось?
Где травка была, зелена и чиста.
Теперь здесь незваные гости.
Банки и склянки, уголь зола.
Осколки как колкие кости.
Ямка была, в золе и углях.
А, рядом пакеты и банки.
Так не было раньше, в этих краях.
Теперь же там мусор и склянки.
Ворочился мастер, но сон свой смотрел.
Фантик поднялся знакомый.
Тот, что в кувшинчик в его залетел.
Юнец, и наглец, проворный.
Фантик ожил, потом, словно взгрустнул.
Привстал, колыхаясь от ветра.
Немного шагнул, немного вздохнул.
С тёмного, грязного места.
Фантиком был, но не видел себя.
И в мальчика вмиг обратился.
В бумажного, малого, видно едва.
И всё - таки он шевелился.
Он постоял, да к речке пошёл.
В воде увидал отражение.
У грязного берега лужу нашёл.
Скрутившись от сожаления.
Речкой та лужа у ямы была.
В стороны – в яму стекала.
Капала сверху с деревьев вода.
И тоже её наполняла.
Кто это, что это? Это - я?
Да, это я! Вот ручки, и ножки.
Здесь страшно, и мокро, намочит меня.
Ещё и кусаются мошки.
Фантик смотрел по краям, сторонам.
Вода подбиралась всё ближе.
Птицы затихли и сев по углам.
В лесу становилось всё тише.
Искал и узнал, подругу свою.
Раньше были в конфете.
Конфеты уж нет,и коробка в труху.
В яркой закрученной ленте.
Он вмиг развернулся и к яме пошёл.
Падая, страха не зная.
В яму упал, конец ленты нашёл.
Фольгу отвязал, обнимая.
-Искорка, искорка, ну же очнись!
-Я Фантик - из нашей конфеты.
-Слышишь, пора, вставай же проснись.
- Здесь грязно и всюду пакеты.
Искорка тоже не видев себя.
В девочку вмиг обернулась.
В такую же малую видно едва.
Вот и она шевельнулась.
- Ой, Кто это, что это? Это - я?
Да, это я! Вот ручки, и ножки.
Здесь страшно, и мокро, намочит меня.
Нужны на ножки, сапожки.
Искорка, Искорка, как же я рад.
Ты наконец – то очнулась.
Сапожки? На ножки? - да, я сейчас.
Как рад, что ты снова вернулась.
Фантик на миг позабыл о беде.
Не важны были и мошки.
Мошки кружили над ямой везде.
Фантик делал сапожки.
Там же на кучке и пластик лежал.
Истёртый и маленький ластик.
Подошвой стал такой материал.
Штаниной выкроен пластик.
Вот и готовы сапожки твои.
Примерь, и лужи не бойся.
Пора нам с тобою вместе идти.
В даль, к мастеру в гости.
-Фантик – мой братик,
-Не быть здесь беде!
-Очень приятны сапожки.
-Очень, теплы, спасибо тебе!
-Не страшны, осколки и крошки.
Фантик стоял и от ветра упал.
В пакет отлетел в край от кучи.
Ветер, пришёл, и дождём поливал.
По небу шли серые тучи.
Листва шевелилась, стекала вода.
Ручьями стихией могучей.
И прям к стебельку, стремилась она.
С грязью, и слизью ползучей.
В грунт понемногу, в камни и в глину.
А где - то и сразу под землю в песок.
Она бы ушла не испортив картину,
Так напоила б по стеблю цветок.
Но, только не здесь, не на мусорной куче.
Здесь долго, и долго, будет с банками гнить.
Станет болотом, топью плавучей.
А позже, и вовсе где опасно ходить.
Вода наполнялась, и в луже другой.
Что к фантику к Искорке ближе.
И времени нет, в этой яме сырой.
За лесом, всё тише, и тише.
Вода остановится, дальше идёт.
Преграды ей здесь не помеха.
По банкам, пакетам по куче ползёт.
И грязь оставляет от следа.
Грязь до фольги, дошла и остыла.
Да, да, не затихла, и не ушла.
Не повернула, не скрылась из вида.
С неба снег полетел, и она замерла.
И ветер внезапный из тучи сорвался.
Над кучей, над лесом, над ямой кружа.
Он бушевал и за ветки цеплялся.
С кустов и с деревьев слетала листва.
Ковром бесконечным яма накрыта.
Под снегом уже остывает земля.
И стебелёк пропадает из вида.
И говорит напоследок слова.
-Позвал я мороз, и ветер со снегом.
Чтоб вы долетели за этот карьер.
Там мастера дом, с тем человеком.
Но, есть на пути стена и барьер.
Там двери и щели, трубы и окна.
Вы в дверь не летите, там рядом метла.
И в щель не летите, застрянете скоро.
Порвётесь вы там, о сучки и края.
Вам надо лететь, но лететь осторожно!
Вам надо попасть не в трубу, не в стекло!
В трубе вы сгорите, что тоже возможно.
Летите к стеклу, но влетайте в окно!
Так и сказал, он слова напоследок.
Из – за мороза стал застывать.
Снег расстилался только радовал белок.
В лесу словно сказка, хрусталь, благодать.
Как стало красиво, и ровно, и бело.
Но всё-таки что-то под ямой трещит.
Это же банки и мусор пакеты.
И птицы сидят, и фантик шуршит.
Фантик с фольгой поднялись, отряхнулись.
Направились в путь, за дальний карьер.
Шли, да и шли и заблудились.
Вот на пути у них первый барьер.
Там за карьером бескрайнее поле.
Колосья-колючки - остры они.
И снег попадает, да падает возле.
Торчат из земли как пики концы.
Вот и стемнело, а фантик наш мокнет.
Он так и лежит, иль стоит в поле том.
Никто не придёт, никто не поможет.
Никто не согреет, в том месте глухом.
И только сестра не отходит от брата.
Горит и искрится как светлячок.
Она не боится ни стужи, ни мрака.
Она как кораблик и маячок.
Фантик упал, и запутался вскоре.
Снег посыпает с небес на него.
Колосья как волны, в заснеженном море.
Искорка рядом и свет от неё.
Она отражала от месяца лучик.
Ярко горя, как маяк наверху.
И ярким лучом как прицеленный лучник.
Стрелу запустила к собратьям свою.
Стрела полетела к мусорной кучи.
Стрела означала, в дороге беду.
Стрела как искра, искрилась над тучей.
Стрела долетела в цель - к стебельку.
На куче, ворошатся грязные склянки.
В обёртках бумага, по куче ползёт.
И стебель замёрзший окутали банки.
И греет бумага и стебель цветёт.
И как в хоровод, встали разные банки.
Цвета небывалых ярких картин.
И крутятся, вертятся битые склянки.
И так не бывало у этих долин.
Так стебелёк и согрелся над кучей.
Почти что замёрз, но снова зацвёл.
Ещё бы часок, и стал бы колючим.
А снег бы его понемногу замёл.
Он поднимался и цвёл по секундам.
Спиралькою рос, вьюнок стебелёк.
Он был окружён и был он окутан.
Из стебля раздался вновь голосок.
Он ветры созвал, с пургой и метелью.
Послышался вой из полей и долин.
И свет угасал, шёл серою тенью.
Буран - прилетел - там был он чужим.
Он заметал, всё что видел на свете.
Деревья ломались и гнулись к земле.
Не рады и банки суровой той встрече.
Вне ямы летая, кружась в стороне.
-Зачем ты позвал меня стебель зелёный?
Я всё здесь согну, на пути у себя.
Я сильный могучий, я окрылённый.
Я ветер, метель – сестрица моя.
-Я со снегом иду, к земле опускаюсь.
В степях я живу, в раздольной земле.
Я шторм, снежный шторм, я вихрем летаю.
Где мало лесов, там кружу я в волне.
-Я звал не тебя, а ветер с метелью.
Что бы те помогли в нашей беде.
А ты подошёл к нам с серою тенью.
В поле фантик с сестрой, одни в темноте.
Стебель стоял, и надломился.
Посмотрел на деревья, на сильный буран.
К Бурану нагнулся к земле поклонился.
Приветствуя видом, замёрз и упал.
Успев лишь сказать, что за дальним карьером.
В колосьях блуждает фантик, фольга.
Им к мастеру надо, пройдя все барьеры.
Им надо в окно, в кувшин, что бы я….
Он что-то хотел рассказать, но замёрзнул.
Так и застыл, на снежном холме.
Буран посмеялся, росточек не тронул.
И вновь закружил в белоснежной зиме.
В то время, тоскует фантик в колосьях.
Искорка светит и помощи ждёт.
Взбирается Искорка выше и в слёзах.
А Фантик, стоит и сестру бережёт.
И вдруг неожиданно вылетел фантик.
Еле успев ухватиться с сестрой .
За колос один, свёрнутый в бантик.
Так буран закрутил, и нёс за собой.
Буран засыпал, поля и деревья.
Крыши домов под снегом стоят.
Белая ровная стала деревня.
Окна закрыты, люди не спят.
Труженик мастер, работал при свете.
Окно не закрыл, сидел и смотрел.
Чай попивал, с конфетою вместе.
А вечером тем, к дому фантик летел.
Фантик с фольгой, над трубой пролетали.
Дым был горяч, не попасть им туда.
Были у двери, влетать не стали.
Вспомнили позже с ямы слова.
Вот наконец-то стекло, и лепнина.
Чай попивает мастер один.
Форточка мастера там приоткрыта.
Фантик влетает, спускаясь в кувшин.
Искорка мимо, за дверь улетела.
И отражала свет от себя.
Луч от неё становился светлее.
Точно она на помощь звала.
Шорох за дверью, ручка нагнулась.
Свет вдруг зажёгся, на верху - в мастерской.
Соседка вошла, немного зажмурясь.
К столу подошла, покачнув головой.
Потом подбежала к мастеру, к шторам.
Окно нараспашку рама бьётся стеклом.
Соседка была напугана взором.
Стала будить, укрывая платком.
Мастер очнулся, и вмиг огляделся.
Поделки валялись по всей мастерской.
Холодно, снег, он теплее оделся.
Окна закрыл, и дверь за собой.
Шапку накинул, шарфик на шубу.
Валенки с полки быстро одел.
Вышел во двор и встретил там вьюгу.
Калитку открыл, и прямо глядел.
Выйдя за двор, вьюга утихла.
С небес полетел взволнованный снег.
Мастер шёл за карьер, ступая на рыхлый.
И оставлял широкий свой след.
К холму подошёл, что видел из сказки.
Постоял, походил, там, словно во сне.
Чуть снег откопал, а там банки и краски.
И стебель стоял, согнувшись к земле.
Мастер сел на колени, и взял в рукавицы.
Бедный и серый, холодный – вьюнок.
Тепло шло от них как от теплицы.
Но, всё бесполезно, замёрз стебелёк.
Здесь жизнь, а не сказка, с необычной поляной.
Где в свалке из мусора рос стебелёк.
Вверх прорывался окутанный ямой.
А мог бы цвести и расцвёл бы цветок.
Гралевский А.
15.12.2017 окончание ночь 03:00
Ред.9-10-11.12.2023 (06:46)
Эпилог:
А как же всё было?, соседка всегда.
Чердак по утру убирала.
Фантики, мусор, в мешочки клала.
У двери потом оставляла.
От мастера мусор, дворник бросал.
В деревне в дальних карьерах.
Мастер не видел, а может не знал.
А мусор лежал гнил в пакетах.
А позже ходил тот дворник с метлой.
Мешки поднимал на лопатку.
Потом приминал ногой и рукой.
Вёз на поляну на свалку.
И глина его, становилась груба.
И банки от краски, перчатки.
Так яма и стала тогда глубока.
В лесу чернота и остатки.
Повторно зимою, мастер пришёл.
Устроил субботник в округе.
Народ убирался, как снег чуть сошёл.
А мусор кидал, только в урны.
А позже у двери дворник стоял.
С метлою в руках удивлённо.
Как так о яме мастер узнал?
А мастер молчал, ухмылённо.
