Замерцало солнце над рекою.
Над шеренгой боевою
Ветер знамя колыхал.
И, мольбу прочтя с рассветом,
На брегу с истошным эхом
Клич наш дружно воссиял.
Сквозь него с могучим духом,
Вспомнив боль к Руси, к разрухам,
Князь свой меч к груди прижал.
И рукой ощупал поле
Крови где, по Божьей воле,
Должен был вкусить металл.
И как только тихо стало,
На холме явилось стадо
Разъяренных лошадей.
Их копыта чёрным дымом,
Отразясь в рассвете тихом,
Вновь пришли терзать людей.
Устремив на копьев ряд,
Смерти преданный свой взгляд,
Хан в величье утопал.
Подтянулся резво на седле
И, скомандовав орде,
Показал гнилой оскал.
Тучи всадников вперёд
Ломанулись и орёт
Стая стрел сердитых.
Топот вражеских коней,
Разгоняясь всё сильней,
Губит тишь деревьев мирных.
Ближе всё сжимая строй,
Мы готовились на бой
Свой пойти последний.
И, подняв свои щиты,
Ясно поняли все мы:
Страшен как противник меткий.
Стон послышался повсюду.
Как сказать мне добро люду,
Что товарищ мой в крови?
Как вам ужас передать?
Крик и вопли не отнять
Из моей младой души.
Нас осталось мало здесь,
Кто, вкусив страданий смесь,
Принял меч врага на щит.
И рубились мы нещадно,
Будто было нам отрадно
Ждать, когда нас смерть узрит.
Как израненные звери,
Заглушив все птичьи трели,
Целый день мы бились.
А под вечер слабым хрипом
И своим последним криком
Между нас ордынцы вились.
Закатилось солнце над рекою.
Над шеренгой чуть живою
Ветер знамя колыхал.
И мольбу прочтя с закатом,
На брегу и рядом с валом
Стон наш дружно затухал
