Где-то есть космос и радость.
Придет время, рассеется пелена
недомолвок, - думал я прикасаясь
к стеклянной грани окна.
Ведь куда-то уходят связи,
нити выводов и решений.
Там выходят из грязи князи,
поборовшие искушение.
Где увидеть далекое нечто?
Ни на что не похожее, мнимое,
если сызмала я изувечен
нормой, так, как Титаник льдиною.
Призывает к порядку общество,
перелистывая картотеку.
Защищаясь от одиночества
я в ларек бегу, как в аптеку.
Далекие близкие, где же вы?
Достаньте из черных списков!
Запотело стекло от прежнего,
разыгравшегося под игристым.
Градации несовершенства
переварены гороскопами.
Ночь, ее преосвященство,
все рассмотрит под микроскопами.
Овцы сегодня не прыгают,
час раздроблен на три шестьсот.
Предыдущее снова двигаю -
поражений немой учет.
Очевидно, свобода обыденна,
только сильно замылен глаз.
На поверхности то, что невидимо.
Все пойму, но не в этот раз.
Прогуляюсь опять по краю,
не найдя в кошельке медяков.
Предпочту лабиринту до рая
автобан в страну дураков.
На гладильной доске сознания
разложу все свои причины.
Но на месте разглаженной ткани я
увижу одни морщины.
Кукушка не станет прятаться,
на плечо попугаем сядет.
И пиратствовать до беспамятства
поплывем мы с ней на ночь глядя.
Кости, череп на черном фоне.
Все там будем, и деться некуда.
Если что, я на телефоне,
только вам, как обычно, некогда.
Позже спишемся, все в порядке.
Я тут тоже не новичок.
Разбросать всех по распорядку
Чтобы потом не найти, и че?
Где-то есть же космос и радость,
столько Я, ну а жизнь одна.
Как успеть? - Думал я, прикасаясь
к стеклянной грани окна.
