Однажды по делам командировки
Я в Новогорске на завод попал,
В тот цех, который после подготовки
Машины боевые собирал.
Там было тихо, чисто и прохладно.
Бригада грустно резалась в «козла».
Я понял сразу: «Что-то здесь не ладно».
И бригадир поведал про дела:
«Сидим, сам видишь, вовсе без работы.
Ни денег, ни заказов – ни хрена!
Как будто все военные заботы
Забыла на фиг мирная страна!
А нет работы – значит нет зарплаты.
А нет зарплаты – нечего жевать.
Родные жёны – даже те без мата
Про наш завод не могут вспоминать!
А вот Петров – наш лучший слесарь местный
По Новогорской фирме ВПК.
Недавно был в проделке интересной
И в ней свалял большого дурака.
И если хочешь, он тебе расскажет
Как был украден, словно куль муки.
Тот случай – чисто клад газетке вашей,
Не то что слухи, ложь да пустяки.
Вот так я познакомился с Петровым.
Мы с ним потом встречались пару раз.
Теперь же я от слова и до слова
Вам точно передам его рассказ.
Рассказ слесаря Ивана Петрова о похищении
Иван вихор пригладил поседевший
Мозолистой рукой своей рабочей,
Но, вот о деле, видно, надоевшем,
Ни слова мне сказать пока не хочет.
Однако, разогревшись после третьей
(А у меня, как раз, с собою было)
Он глянул в пол и нехотя заметил:
«Что говорить, блин,– было и уплыло».
Ну, а затем, – лиха беда начало,
Повёл про всё, что с ним тогда случилось.
Слов не жалел он – как трубу прорвало:
И кто, и как, и что там получилось:
Ну, знаешь сам, когда пошла делёжка,
Весь наш завод на акции разбили,
Но работяги с прочей мелкой сошкой
Их через год продали и пропили.
А на хрена никчемные бумажки?
На них ни в жисть копейки не получишь!
Ваучера – дешевле промокашки,
Когда завод работает всё хуже.
Однако, наше ушлое начальство
Совсем иначе для себя решило.
Оно без шума, но с большим нахальством,
Всё производство на корню скупило.
Затем приняло мудрое решенье,
Покуда нет работы и заказов,
Устроить для рабочих сокращенье,
А для себя оставить только базу.
И стало продавать, что продаётся:
Металл, станки, проводку, инструмент...
Гребло подряд, что только наберётся.
И тут настал решительный момент.
А дело в том, что был у нас на складе
Один секретный чудо-аппарат.
За ним давно охотились те б-ди,
Ну, из страны, где счас патриархат.
Они своих агентов засылали
И не жалели всяческих затрат,
Сначала, чтоб чертёж им передали,
Потом, чтоб перегнали аппарат.
А он лежал по ящикам разбитый.
Про этот хлам почти никто не знал.
И наш хозяин тихо, шито-крыто,
В конце-концов туда его загнал.
Ну, за бугром, конечно, в две недели
Спецов нагнали – некуда девать!
Коню понятно – сильно захотели
Свою покупку в деле испытать.
И вот спецы инструкции читают,
Не пропускают, вроде, ничего,
Согласно чертежу всё собирают
И получают... хрен поймёт чего!
Не трактор, не косилка, не мешалка,
Не луноход, не вшивый пулемёт!
На жопе винтик, на макушке палка –
Ну чисто фантастический урод!
Тогда спецов набрали из Европы.
У тех в работе тот же результат,
Но палка в этот раз у них на жопе,
А винтик на макушке, в аккурат.
Всё снова на детали разобрали,
По ящикам сложили всё опять
И целый месяц думали-гадали
Как аппарат им в дело запускать.
Тогда-то план созрел у них коварный:
Добыть того, кто делал образец.
Похитить, завернув как тюк товарный,
В машину, за границу – и п-ц!
И что сказать, поспели быстро гады!
Я топал вдоль забора своего.
«Петров!» – окликнул кто-то у ограды,
А больше я не помню ничего.
В полёте над пустыней я очнулся.
Никто не говорит мне ни хрена.
Ну, думаю: «Петров, твой шарик сдулся!
Прощай завод, ребята и жена!»
Тут самолёт заходит на посадку.
Машина к трапу, прямо как в кино.
Но я замечу сразу, для порядка,
Я понял, что дела у них – г-но.
Я понял – мой навар на их несчастье.
Уж если привезли меня сюда,
То я как воздух нужен местной власти,
Иначе на хрен эта вся езда?
Привозят вскоре в небольшой посёлок:
Ангар, три дома и кругом пески,
К аэродрому глинистый просёлок,
Короче, вид – подохнешь от тоски.
Меня встречает самый главный дядя.
Со мной вполне по-русски говорит.
Сам в полосатом шёлковом халате,
При бороде, в глазах огонь горит:
«Мосье Петров, нам нужно извиняться
За факт, что вас доставили сюда.
Но вам на нас не нужно обижаться.
Сам этот факт по-русски – ерунда!
Зато вас ждёт хорошая работа.
Оплата после сдачи – миллион.
И без нужды, без горя и заботы
Вам жизнь в любой стране откроет он!
Хотите дом у моря с виноградом?
На острова с любовницей своей?
Тогда, за дело. Сделайте, как надо –
И вы богаты до последних дней».
Я говорю, мол, раз такое дело,
Я услужить, конечно, был бы рад,
Но я не знаю, что мне нужно делать?
Он говорит: «Наладить аппарат».
Прошло полдня, и мы в большом ангаре.
Врубают свет и, блин, передо мной
(Уж я-то разбираюсь в нашей таре)
Продукт завода нашего родной.
«Так вот что, суки, нужно вам наладить!»–
Подумал я, но главному сказал:
«За эти бабки мы с тобой поладим,
А счас – поесть и в койку. Я устал.
Я соберу объект за две недели.
Начну с утра. Работаю один.
Чтоб мне под руку ваши не пердели
С начала и до самых именин.
На время этой каторжной работы
Всерьёз прошу: не трогайте меня.
И будет нынче всей у вас заботы
Лишь ящик водки раз в четыре дня.
Ещё нужны, конечно, инструменты:
Напильник – мой напарничек родной.
И нужен для последнего момента
Мне ключ на «восемнадцать» разводной.
Пахал я честно ровно две недели.
Почти не спал, не жрал, а только пил.
В трудах недели быстро пролетели:
Лишь кончил сборку, там и час пробил.
Ангар, конечно, тут же отворили,
Пришёл хозяин с кодлою своей.
Я на пороге, в заграничном стиле,
Встречаю их, как дорогих гостей.
А кодла, как один, в ночных рубахах,
Точь в точь моя Мария перед сном,
Но бороды у них – умрёшь от страха.
Такие, если что – сотрут с г-ном.
И был один в костюмчике парадном.
Понятно – по машинам ихний ас.
Зову их, натурально, к аппарату.
Они как загалдели все зараз!
А главный говорит ко мне учтиво:
«Мосье Петров, прошу вас рассказать
Об этом достижении красивом.
Теперь мы всё хотим о нём узнать».
Я отвечаю, я же не конструктор,
Чтоб складно всю машину описать.
Я слесарь-сборщик вам, а не инструктор,
Но что к чему сумею показать.
Я говорю, а он им переводит.
Ну, блин, умрёшь, – не лекция, а смех!
Но вижу, блин, до всех до них доходит,
Что русская наука выше всех!
Амфибия – и самолёт и лодка.
Бесшумна и радарам не видна.
Идёт под кодом «Чёрная селёдка».
Сигает в космос, плавает до дна.
Летает, блин, быстрее, чем ракета,
Её ничем не сбить и не поймать.
За час семь раз обходит вокруг света.
Такие вещи надо уважать!
Галдёж тут постепенно прекратился.
Технарь же стал вопросы задавать:
Мол, он не понял, как я умудрился
Железный лом в изделие собрать.
Не смог ни он, не спецы из Европы,
А ведь народ трудился с головой!
А тут вопрос решился русской жопой
Такой необычайно деловой!
Ну, слов его я не понял, конечно,
Но, слава Богу – мне не десять лет!
«Уж больно мне завидует, сердечный»,–
Подумал я, и дал прямой ответ:
Нормальный слесарь должен аккуратно
Инструкции и правила читать.
А в них стоит доступно и понятно:
«Напильником при сборке подогнать!»
А вы мечтали прямо, без подгонки
Собрать такой объект в один заход!
А хрен вам! Тут порядок очень тонкий
И без поллитры дело не идёт!
Они ещё немного погалдели,
Немного поостыли, а затем
Пытают снова: «А на самом деле,
Тот ключ на «восемнадцать» вам зачем?»
–Так он необходим при испытаньях.
В полёте под контролем каждый звук.
Ключом мы устраняем колебанья.
В полёте без ключа мы, как без рук.
И вот настало время испытанья.
Приказ: лететь до моря по прямой,
Нырнуть на дно, а под конец заданья –
Три круга над пустыней, и домой.
Со мной летит притихший и унылый
Тот самый – их механик и пилот.
Скрипя зубами, лезет как в могилу
Он в наш российский чудо-самолёт.
На нём скафандр (а сам полметра с кепкой)
И под рукой на взводе пистолет,
Но смотрит из-подлобья взглядом цепким,
Короче, очень страшный шпингалет!
А я, в чём был, сажусь за управленье.
Сам видишь, я не штурман, не пилот,
Но слесарь-сборщик может, без сомненья,
Разок сгонять евонный самолёт.
А дальше, блин, всё было очень просто:
Я разогнался, после тормознул
И инженера маленького роста
Ключом на «восемнадцать» саданул!
В мои дела он больше не мешался.
Лежал себе незрячий и немой.
А я, без спешки, с мыслями сбрался,
Автопилот поставил – и домой.
Я не гонял три круга над пустыней –
Свободный рейс я выиграл в борьбе.
Вот так я, блин, домой вернулся ныне,
Не к ним домой, конечно, а к себе.
Меня встречали (этого не скрою)
Одни с «Ура!», другие – так себе.
Официально – вроде, как героя.
А бусурмана сдали в ФСБ.
И вот теперь я, вроде не бездарность,
В «козла» гоняю, снова выходной.
За все дела имею благодарность
И ключ на «восемнадцать» разводной!
Меня в полёте мысли одолели:
А что же там, в родной Отчизне ждёт?
Ведь всё, что было мы давно проели
И нет надежды прежней на завод?
Прости-прощай заморский дом и дача,
Прости-прощай зелёный миллион.
Раз в жизни привалила мне удача.
Мигнула, блин, и сгинула, как сон!
Сам не пойму себя: какая сила
Меня неволит делать только так?
Неужто буду жить я до могилы,
Как честный, недоделанный дурак?
И почему в России так ведётся:
Народ её клянёт из века в век,
А с супостатом встретиться прийдёться,
В душе тотчас же что-то повернётся –
И патриотом станет человек!
Мы выпили с Иваном на дорогу.
Потом ещё встречались пару раз,
Но больше эту тему я не трогал,
А он не повторял мне свой рассказ...
КОНЕЦ
